Сказки для недетей

Край солнца ещё горит – там, где сливаются две стихии. Я внезапно осознаю причину своей тоски: оно – смертно, а я – вечен. Кому из нас лучше?

Когда-то я сочинил Восстание ангелов и попытался занять пустующий трон. Ответом мне был этот остров, куда я сослан теперь. Иллюзия, придуманная мной.

Да-да! Мой остров, море вокруг, небо, солнце, – всё это игра моего воображения. Иначе я увижу Пустоту и она поглотит меня. Но Отец мой милосерден и оставил мне эту лазейку. На что он надеется?

Но завтра у меня будет утро. И ещё одно, и ещё… И когда-нибудь я снова придумаю Легенду для себя.

Лицедей

Длинные ряды кресел уходят в тёмную глубину       пустого зрительного зала. Неяркое пятно света выделяет несколько мест в середине пятого ряда. В этом освещённом круге – человек. Искусственный свет придает ему нереальность и безжалостно утрирует отдельные черты: заставляет матово блестеть абсолютно лысый череп, наполняет чернотой полукружия глазниц, подчеркивает массивную челюсть, покрытую коростой желтоватой щетины, поперёк костистого лица разрезом скальпеля рисует жёсткую полосу губ, сжимающих коротенькую трубку, – сизый дымок тянется вверх и тает в высоте.

На сцене кучка актёров: передвигаются, жестикулируют, проговаривают вслух заученные фразы из чужой жизни, и молятся про себя тому, кто сидит сейчас в зале. Ибо он для них – Бог, Творец и Вершитель судеб.

Спустя четверть часа зритель несколькими резкими хлопками прерывает действо. Люди на сцене замирают.

– Все свободны. До завтрашнего вечера…       – говорит он. Его низкий бархатный голос совсем не вяжется с внешностью.

Зал и сцену тотчас заливает яркий свет. Общая напряжённость исчезает вместе с темнотой. Выдох облегчения: исполнение приговора откладывается. У нас ещё сутки.

*****

Вагон «подземки» уносит меня на другой конец города. Там, в небольшой квартире одного из жилых небоскрёбов, иголками утыкавших приморский район, ждёт меня       моё чудо. Оно невысокого роста, пухленькое и кудрявое. У него глаза цвета неспелой сливы, нежные губы и очень ласковые руки.

Имя ему – Лина.

В окружающем пространстве – сухом и тщательно обезличенном – наши отношения напоминают зелёный росток, проломивший асфальт.

Мы встречаемся почти два месяца, что чудесно уже само по себе. В мире, где одиночке выжить легче и проще, а эмоции вызываются искусственными раздражителями, слово «любовь» загадочно более чем исхоженные вдоль и поперёк глубины Космоса. Для моих современников это архаичное понятие в лучшем случае означает просто соитие. Ничего иного. Партнёры при этом почти всегда остаются под псевдонимами и часто прячутся за личиной кибер маски. Абсолютное же большинство не утруждает себя даже этим – зачем, когда есть вирт?..

Мы тоже нашли друг друга в Сети. Как ещё можно познакомиться? Первая реальная встреча ошеломила неведомыми ощущениями: мягкое податливое тело, учащённое дыхание, капельки пота, жар и влага сокровенного, сладкие судороги… А ещё- нежная ласка тонких пальцев по коже, тепло волос, тихий шёпот на ушко, порхающие прикосновения губ, и поцелуи – томительно длинные, когда хочется выпить чужую плоть до последней капли…

Мне нравится слушать в ночной тишине её дыхание, ощущать ниточку пульса на шее… Она вдруг стала необходима мне. Кажется, что если она исчезнет из моей жизни – останется безвоздушная пустота. Смогу ли я тогда дышать?

*****

– Как дела?.. – Лина задает этот вопрос, когда обессиленные ласками мы раскидываемся на смятых простынях. – Римкус продлил твой контракт? – положив голову мне на плечо, она ерошит пальчиками мои волосы.

Йоахим Римкус, а именно так зовут обладателя       лысого черепа, – мой нынешний работодатель. Режиссёр, продюсер и владелец единственного на Побережье реалити-театра: настоящая сцена, актёры-люди, и никаких виртуальных заморочек! Реализм Римкуса-режиссёра доходит до крайностей: ничего, кроме правды. В его шоу всегда всё по-настоящему. По слухам, Римкус платит добровольцам-смертникам, дублирующим артистов, огромные деньги. Но и билеты на подобные представления дороги: место в партере стоит больше, чем вся труппа зарабатывает за год. Пресыщенная публика, объевшаяся компьютерной графики, валом валит на спектакли.

– Ничего нового под луной, – заметил как-то один из моих знакомых. – Вспомни, как римляне развлекались боями гладиаторов… А публичные казни? – вот уж где был аншлаг!

Я нежно обнимаю девушку за плечи:

– Нет, котёнок… Своё слово Римкус скажет завтра, после вечерней премьеры.

*****

Три ведьмы колдуют над котлом. Деревянный пол сцены ещё не просох после спешной уборки в антракте: Макдуфф с жёнушкой только что прикончили короля Дункана и его слуг.

…Double, double, toil and trouble;       

Fire burn and cauldron bubble… ¹⁵

Кутаясь в бархат занавесей, я украдкой наблюдаю их лицедейство: