Сказки для недетей

– Нет? – мой голос слегка дрожит.

– Нет. – Он пытается поймать мой взгляд.

Но я умею притворяться. Ведь я – лицедей. И рассказывая о предательстве моих близких, он не узнает, не догадается, какая страшная боль выжигает мою душу!..

Боба соблазнили «новыми» ногами – запредельно дорогая и сложная операция! – и пожизненным гражданским статусом без всяких там комиссий… Лина – давняя приятельница Боба, авантюристка со стажем, они обделывали вместе ещё и не такие делишки. Я действительно ей нравлюсь, но деньги она любит больше. Проделка с Лже-Римкусом для этой пары – так, развлекалочка… Маскарад был устроен ими по собственной просьбе «пострадавшего», чтобы «проверить меня в деле».

Он ещё продолжает говорить, а я уже царапаю на договоре затейливый иероглиф. Может, скрепить его кровью? Какая разница, кому продать душу, если вместо неё – пепел?

*****

Во время репетиций меня отключают от электронной охраны, и я чувствую себя почти как прежде. Словно ничего не изменилось. Только вместо сердца стучит уголёк.

Я стараюсь не думать о тех, кто меня предал. Их мотивы – просты и незатейливы. Отмеренную мне горечь я пью до конца.

Но ход интриги Римкуса мне не совсем понятен. В грядущем действе – я не просто дублёр, но – главный герой, ведущий солист. Он хотел заполучить меня со всеми потрохами? Зачем? Что такого в этом спектакле?..

Я спрашиваю его об этом в один из кратких перерывов на отдых.

Он долго смотрит на меня. Будто ещё и ещё раз оценивая.

– Я дерьмово с тобой поступаю, – брезгливо цедит он сквозь зубы, точно ему самому противно. – Зато даю тебе шанс…

За его словами чудится обман. Такой же изощрённый, как та виртуозная ложь, что сделала меня марионеткой в чужом фарсе.

Много       позже, я пойму, что этот пожиратель чужих жизней говорил истинную правду. Потому что для каждого Всевышним уготована его Главная Роль, но не всякому дано её сыграть.

*****

Мою героиню тоже предадут близкие. Но это будет потом.

А сначала – темнота и рокот зрительного зала. Шквал аплодисментов нарастает волной и разбивается о сцену, запутывается в тяжёлых портьерах занавеса, становится тише, – и стихает совсем…

«Что это, Господи?.. Что это?!»

Реальность вокруг постепенно и неумолимо превращается в зыбкое, дрожащее марево. Я вдруг снова всем своим существом чувствую тот самый загадочный ветер – сладкий и пряный – не жалкое подобие, рождённое сквозняком, но настоящий ветер открытых пространств,       что рождается движением воды и воздуха. Бешеным хороводом вьются бесформенные тени – их всё больше и больше! Откуда они?..

Настоящее солнце затмевает свет рампы…

Последней исчезает сама сцена – деревянные подмостки тают, смешиваясь с жидкой грязью просёлочной дороги…

По этой дороге движутся тяжёлые ряды закованных в железо воинов. Их стяги утыкаются в небо и рвут его в клочья. Им нет преграды! Им больше не знать стыда поражений! Дева, облачённая в белое, ведет их к истине. К победе…¹⁷

Но ещё прежде, в маленькой деревушке Домреми¹⁸, её жизнь и молитвы сольются с моими: кто из нас первым услышал те Голоса? – и мы оба узнаем высшую цель своего бытия.

Единые душой и телом, мы вместе будем стоять под стенами Орлеана. Наши руки коронуют дофина. Зловещее молчание Компьена мы тоже разделим на двоих…¹⁹

Жар костра будет нам наградой. В его нестерпимом пламени сгорит моя горечь и родится её легенда.

*****

…Длинные ряды кресел уходят в тёмную глубину пустого зрительного зала. Неяркое пятно света выделяет лишь несколько мест в середине пятого ряда. В освещённом круге – двое. Они ведут беседу, точнее – один говорит, второй – мусолит короткую трубку. Белёсый дымок причудливыми завитками лениво поднимается вверх и бесследно тает в темноте.

– Столетняя война²⁰ – всего лишь узелок на долгом пути… – тихо и раздумчиво вещает первый, словно беседуя сам с собой. – Несколько лет нашей группой делались расчёты, и полученная модель дала основание предполагать, что расклад, при котором французы изгонят англичан, более благоприятен для дальнейшей истории в целом.

На его лацкане в такт словам поблёскивает крохотная эмблема «Экзосаунда».

Второй сердито выбивает трубку о подлокотник       кресла.

– Не загружайте меня лишними деталями! – раздражённо говорит он. – Давайте по существу. Когда вы планируете следующее проникновение?

Первый пожимает плечами.

– Когда найдём новое «отражение». Это ведь очень редкая мутация. Потом нужно определить точку на временной оси, куда       следует, так сказать, нанести укол… Просчитать, сумеет ли «человек-зеркало» туда внедриться… Вообще, вам и правда лучше не знать деталей: вмешательства в прошлое запрещены, а ваш театр – хорошее прикрытие для нас. Не хотелось бы его потерять.

Какое-то время они молчат, каждый думая о своём. Невольно их взгляды устремляются на пустую сцену, где гуляют зыбкие тени – призрачный отпечаток потревоженного временного водоворота.

– Её… их… в самом деле сожгли?²¹ – запинаясь, вдруг спрашивает тот, что с трубкой.