– А может, лучше Синего дождаться?Он опытный, и у него есть план…– Всё бесполезно, чую, не прорвёмся,А Синего давно сожрал шаман!Мэр рвался пригрозить прокуратурой,Его держали замы, стиснув рот.– Зачем им хворост, что за процедура? —С вопросом лез к Снегурочке пилот.Среди сидящих на песочке пленныхНа кресле возвышался инвалид.На самом деле что в неволе ценно?Не выделяться, словно индивид.Не лезть в глаза, по сути, слиться с массой,Упасть в песок и, замерев, лежать,Амёбой притвориться пучеглазой,Но лучшее для пленного – бежать.Но здесь в побег уйти без вариантов —Стража бодра, глазаста, начеку,И инвалид, да в кресле, но атлантомБыл первым претендентом на рагу.Вернулся взбудораженный шаманИ Синего с собой привёл живым.Тот сел к собратьям, молвил: – Дело дрянь.Слегка несло от Синего спиртным.Служитель культа, чёрт его дери,Ударил сильно в бубен головой,Насторожились тут же дикари,Сияло солнце, шелестел прибой…
Часть пятая
Впадали «писюны» в священный трепет,А пленных Синий новостью ввёл в шок.Сияя фиксами, но перейдя на лепет,Он заявил: – Шаман – мой корешок.Есть тут свидетель драматичных пауз,А коллективных очевидец есть?Видимо, нет, судьбы вот в этом казус.– Сидели с ним на зоне мы лет шесть, —Понятно уточнил собратьям Синий,Дыша на них армянским коньяком.– А как он оказался на чужбине?– Что было до? – Нет, что было потом?Посыпались вопросы от собратьев,В волнении вскочил на ноги мэр.– Без кипеша, а вы, папаша, сядьте,Скакать под стражей – так себе пример.– Шаман – он что, сидел на Колыме?