Сказки Долгой Земли (авторский сборник)

Пожилая кесу обработала мне раны и смазала густой темной мазью синяки. Я поблагодарил ее на сескаде.

– Говори по-человечески, – приказала Лайя. – Нам надо учиться в языке… учиться вашему языку. Вот, смотри, это звонок, – она показала на кнопку в стене возле дверного косяка. – Из глупости не трогай. Если ночью будет холодно, позвони. Болеть нельзя. Ты виноват, но тебя отдадут твоим людям живого и здорового.

– Что будет с Дэнисом?

– Он собственность Наргиатага. Из-за тебя Гийом его избил, это плохо.

Камин растопили, комната наполнилась теплом смолистым ароматом горящих дров. Вряд ли я ночью замерзну.

Лайя ушла, но потом вернулась вместе с кесу, которые принесли кувшин с водой, тазик и ужин. Она выглядела рассерженной.

– Извините, нельзя ли еще какую-нибудь ширму, чтобы загородить вот это? – я показал на нехитрый санузел. – Вдруг вы зайдете, когда я буду сидеть на этой штуке…

– Хорошо, можно.

Состроив гримаску, она добавила:

– Пока я заботилась о твоих удобствах, другие пировали. Я все пропустила, они не оставили мне ни кусочка.

У меня хватило ума спросить:

– Ни кусочка чего?

– Гийома.

После этого мой собственный ужин не полез мне в глотку, хотя меню было вполне невинное: лапша со специями, жареная рыба (видимо, из горной речки), хлебные лепешки и травяной чай. Я через силу съел половину лепешки и выпил чаю. Позже притащили ширму из лилового шелка, с вышитыми листьями.

Утром наведался вчерашний уборщик, его зовут Бенедикт. Я извинился перед ним за то, что вел себя грубо, все-таки человек он уже старый.

– Да ладно, не сержусь, – он махнул рукой, такой же заскорузлой, как его ботинки. – Зато хоть энтого черного винограда отведал! И от Гийома избавились… – он понизил голос. – Нехороший был парень, я от него каждый раз ни за что, ни про что зуботычины получал. Он всем норовил сделать, как хуже, даже себе во вред, вот и допрыгался.

– Вы не знаете, что стало с Дэнисом?

– Что с ним станется? Я в верхних покоях не убираю, а теперь меня туда и подавно не пустят. Сожрал, почитай, что плохо лежало…

– Бенедикт, поменьше болтай с ним, – распорядилась кесу в кожаной тунике и облегающих штанах, которая стояла возле двери, широко расставив ноги и скрестив на груди мускулистые руки. – Ты должен здесь прибрать, а не говорить с этим человеком.

– Да, госпожа, – покладисто согласился старик и молча зашоркал веником по кирпичному с шафранными узорами ковру.

Бенедикт и охранница удалились, но в одиночестве я находился недолго. Дверь открылась, и вошла Эфра. Она снова была в джинсах и небесно-голубом свитере, как вчера вечером. Мне не нравились ее поступки, однако, глядя на нее, я холодел от восхищения и ничего не мог с этим поделать: мне редко доводилось видеть такие красивые лица. С ней можно сравнить разве что Зимнюю Властительницу, которая правила до наступления весны (но ту я видел только издали и на фотографиях) или Дэниса (но он парень, и к нему я давно привык).

Стоя возле двери, она меня рассматривала, и сейчас на ее лице не было того отталкивающего змеиного выражения, как при нашей встрече в Марсенойском парке. Когда она спросила, в чем я ее обвиняю, слова вначале застряли у меня в горле, но потом я сбивчиво, словно только вчера вышел из Леса, изложил свое мнение.

– Это все не так, как тебе кажется, – сухо сказала Эфра. – Я не спала с теми, кому назначала свидания.

Мне было без разницы, спала или нет. Я спросил:

– Вы не знаете, что стало с Дэнисом Кенао?

– У него было сотрясение мозга, Гийом треснул его затылком о колонну и располосовал ему грудь мечом. Сейчас он поправляется, Властитель его исцелил. После магического лечения Властителя никакие врачи не нужны – это я знаю по себе. Когда он забрал меня с Мархена, я была, фактически, на всю оставшуюся жизнь покалечена, а теперь у меня идеальное здоровье. Я сама медсестра, в этом разбираюсь.

Она подошла к камину, поставила на чугунную решетку ногу в узком красно-коричневом ботинке, опушенном мехом, по столичной моде. Бросила через плечо:

– Такое, как вчера, я раньше видела только в кино. Ничего себе представление! Если еще раз соберешься сбежать, предупреди, чтобы я не пропустила.

Я промолчал. Уж не знаю, что она подумала, но ей вдруг захотелось меня успокоить:

– Не бойся, за вчерашнее тебя наказывать не станут. Властитель соблюдает все договоренности с вашей Трансматериковой компанией, так что у тебя вроде как дипломатический иммунитет. Как бы объяснить, что это такое… – она слегка наморщила свой мраморный лоб.

– Я знаю, что такое дипломатический иммунитет. В книжках читал.

– А-а… – протянула Эфра. – Ну вот, видишь. Кроме того, Дэнис сказал, что начнет голодовку, если тебе что-нибудь сделают.

– И его голодовка будет иметь значение для Властителя? – я вспомнил о том, как Дэнис кричал, и о том баке со страшным содержимым, который видел в подвальном коридоре, и заодно прикинул, что для колдуна не проблема силком накормить того, кто отказывается есть.

– Спрашиваешь! – хмыкнула Эфра, словно речь шла о чем-то, само собой разумеющемся.