Сказки Долгой Земли

– Теперь это банда Конрада и Тарасии. Не удивляйся, в их компании в ходу одни имена. Хорошо, что не клички. Неизвестно, где они сейчас скрываются, но они всегда были самые отпетые. А мне помогло еще и то, что Мерсмон знал, как я отношусь к пыткам и убийствам кесу. До того, как он выступил против остальных Высших, мы однажды разговорились, и я сказала, что мне все это не нравится. Он тогда ничего не ответил, но запомнил. Мне приходилось убивать серых, чтобы быть как все, но я ненавижу убивать, я не хочу больше никого убивать! – в ее голосе появились нотки, предупреждающие о близкой истерике. – Диплодис, верь мне, я действительно ничего такого не хочу…

– Но тебя никто и не заставляет, – напомнил я, стараясь ее успокоить. – Ситуация переменилась, Высшие больше не Высшие, ты теперь работаешь на Золотую Федерацию.

– Не хочу я убивать, никогда больше не хочу… – не слушая меня, с надрывом твердила Чармела.

Внезапно ее вырвало. Еле успела отвернуться.

Я деликатно отвел взгляд, поднялся, отошел в сторону. Все сильнее припекало. Подсолнухи были похожи на блестящие черные блюда, обрамленные ярко-желтыми лепестками.

Когда Чармела привела себя в порядок, я предложил:

– Давай, сяду за руль? Только сначала объясни, как управлять этой моделью. Я ведь до сих пор имел дело только с цифровой техникой.

– Я сама. Мне уже лучше. Отходняк после ментального допроса – редкая мерзость, но проходит, как насморк.

Мы поехали дальше, вскоре за полем показалась россыпь разноцветных крыш среди зелени. Я сравнивал то, что услышал от предводителя «беглецов совести» в Атланте и от Чармелы во время недавней остановки, и где-то на задах сознания забрезжила догадка, что я попал в предельно скверную историю. Наверное, это было то самое, что называют интуицией.

Вот удача, у него в кармане завалялась шариковая ручка! Хвала небесам, консервные банки на Долгой Земле оклеивали по старинке бумажными этикетками. Несколько штук, не совсем размокших, удалось отлепить и высушить. Вкратце изложив на обороте свою проблему, он затолкал этот размноженный крик души в бутылки, найденные в куче под окном, и побросал их в сверкающие жидким серебром водоемы.

Если верить фильмам и книгам, в древности аналогичным образом поступали жертвы кораблекрушений. Возможно, здешние омуты так или иначе сообщаются с большим миром, и если хотя бы одну бутылку унесет из локалии подземным течением, если кто-нибудь ее выловит и прочитает послание… А дальше – что? Толку-то звать на помощь, когда понятия не имеешь, где находишься, и не можешь сообщить своих координат. Он все это понимал, но сидеть сложа руки было невыносимо, а возня с письмами хотя бы на полдня избавила его от ощущения беспросветной обреченности. Благодаря этой ерунде он спятит не завтра, а чуть позже.

Из-за гостиницы мы едва не поссорились. Мне это заведение сразу приглянулось, а Чармела пыталась меня отговаривать, однако в этот раз я не уступил. Возможно, после неприятностей на таможне я перестал воспринимать ее, как своего потребителя? На Земле она была vip-персоной, а здесь – почти преступница, которую власти не трогают лишь потому, что она пошла на сделку с правосудием и своевременно слила чьи-то там криминальные планы.

Двухэтажный дом из розовато-рыжего кирпича, с башенками и окнами-фонарями. По углам крыши сидит пара бронзовых ящеров, бесстрастно взирающих сверху на тихий переулок. Над дверью вывеска «У Помойного Тима», с рельефными готическими буквами, тоже как будто отлитая из потемневшей бронзы. Сбоку прилепилась бревенчатая пристройка с застекленной верандой – кофейня «Притон контрабандистов», как гласит еще одна вывеска в том же стиле.

Я попросил Чармелу остановить машину, чтобы как следует рассмотреть и сфотографировать этот притягательно странный особнячок. Если б она предвидела, что я захочу здесь поселиться, вряд ли бы затормозила, но фото на память – это для гостя из чужого мира, считай, святое.

– Смотри, да ведь это же гостиница! – сообщил я с энтузиазмом, углядев под названием надпись мелкими буквами. – Как раз то, что нам нужно.

– Диплодис, только не сюда, – она по-прежнему была в своих шпионских очках, и насчет выражения лица оставалось строить догадки, но голос прозвучал напряженно и с прохладцей.

– Что-то нелегальное?

– Теперь уже наоборот. У хозяина этой забегаловки большие связи – лично знаком с кесейской верховной княгиней, до катастрофы был ее доверенным агентом. Все считали его чокнутым старьевщиком, а он пробирался, как крыса, в Гиблую зону и обратно, снабжал кесу информацией и выменивал у них всякую запрещенную дрянь, которую потом продавал магам. Помойный Тим – его тогдашнее прозвище, а теперь он сделал из этого бренд. Поехали, остановимся в приличном отеле. Все равно меня сюда не пустят.

– Как тебя могут не пустить, если ты потребитель и захочешь снять свободный номер?