Сказки Эстонии

Рассмеялась прекрасная госпожа, но ни «да», ни «нет» не ответила. С ног до головы оглядела она Эльзу, жестом велела приблизиться. Эльза повиновалась. Тогда госпожа погладила её по щеке и заговорила с ней ласково, стала расспрашивать, живы ли Эльзины родители и точно ли хочет она остаться в дивном саду?

Эльза опустилась на колени и вначале припала губами к руке прекрасной госпожи, а затем уткнулась лицом в подол богатого платья и заплакала.

Чуть успокоившись, так она ответила:

– Матушка моя уж много лет как в могиле лежит. Отец мой жив, но тосковать обо мне не станет. Милее дочери ему молодая жена, моя мачеха. Бьёт она меня каждый день, с утра до вечера, сил нет терпеть, а бежать некуда. Умоляю, госпожа, позвольте мне остаться. Могу я стадо пасти, могу в доме прибирать. Во всём буду я вам послушна, любую работу сделаю, только не отсылайте меня к злой мачехе. За то, что не вернулась я с остальными детьми, она меня до полусмерти изобьёт.

Улыбнулась прекрасная госпожа, промолвила:

– Что ж, я подумаю, к какому делу тебя приспособить.

С этими словами удалилась она в дом. А девочка, дочка её, шепнула Эльзе:

– Не бойся, матушка тебя не обидит. Хоть она пока и не сказала, можно ли тебе остаться, я вижу по ней: она не будет возражать. Погоди, я сбегаю к матушке. Жди здесь.

Эльза осталась у дивного дворца. Долго не было её новой подружки, долго трепетало Эльзино сердечко, терзаемое страхом и надеждой.

Наконец появилась дочь прекрасной госпожи. В руках она несла нарядную шкатулочку.

– Матушка позволила нам играть до вечера, сказала, что подумает о тебе. Хоть бы она согласилась! Я уж к тебе привыкла, не хочу с тобой расставаться. Скажи, Эльза, бывала ты когда-нибудь на море?

– Я и слова такого не знаю, – вздохнула Эльза. – Что это – море? Какое оно?

– Сейчас увидишь!

Дочка госпожи открыла перед Эльзой шкатулочку. Лежали на дне клочок шёлка, ракушка да пара рыбьих чешуек. Ещё поблёскивали на шёлке две капельки воды.

Взяла дочка госпожи шёлк, стряхнула капельки на землю. Тотчас исчезли и сад, и лужайка, и дом – словно пучина поглотила. Зато легла перед подружками вода без конца и без края. На самом горизонте плескали волны прямо в небесный свод!

Дочка госпожи бросила в море ракушку, а рыбьи чешуйки в кулачке зажала. Начала ракушка расти и сделалась нарядной лодочкой. Дюжина детишек могла бы в ней уместиться. Вошли девочки в лодочку. Первой смело шагнула дочка госпожи, а Эльза забоялась. Со смехом, с добрыми шутками втащила дочка госпожи Эльзу, усадила на скамью. Рыбьи чешуйки стали рулём, и поплыла лодочка вперёд, в открытое море. Качалась она, словно колыбель, тихо-тихо, и скоро Эльза перестала робеть.

Собрались вокруг подружек другие лодки, все с пригожими юношами. Пели и шутили юноши, всячески старались развеселить Эльзу и её новую подружку.

– Надобно и нам спеть. Здесь так принято: песня за песню, – сказала дочка госпожи.

Эльза песен не знала, и тогда дочка госпожи запела одна. Юноши отвечали новыми песнями. Эльза ничего не понимала: чудной был язык, но заметила, что одно слово всё время повторяется. Слово это было «Кишика».

– Что значит «Кишика»? – спросила Эльза.

– Это моё имя, – отвечала дочка госпожи.

Очень Эльзе понравилось кататься в лодке. Никогда ещё она так не веселилась, могла бы, кажется, много дней провести на волнах, в весёлой компании. Но раздался голос:

– Девочки, домой пора! Домой!

И тогда Кишика достала из кармана шкатулочку, открыла. По-прежнему лежал на дне клочок шёлка. Окунула его Кишика в морскую воду – и что же? Исчезло море, снова появился сад с домом и лужайкой. Цветущая земля была кругом, словно и не плескались здесь солёные волны! Лодочка стала ракушкой, руль – рыбьими чешуйками. Спрятала их Кишика в шкатулочку и пошла с Эльзой к матери.

Вступили девочки в просторную залу. Стоял там широкий стол, за ним ужинали двадцать четыре молодые красавицы, такие нарядные, словно на свадьбу собрались. Во главе стола, на золотом троне, восседала прекрасная госпожа, матушка Кишики.

Глаза у Эльзы разбегались. Ей и не снилось, что такая красота бывает в мире. Но как ни робела Эльза, а уселась за стол, вкусила сладких плодов. Ни о чём она не думала, только повторяла про себя: «Я в раю! Я в раю!»

Тихо переговаривались гостьи на незнакомом, непонятном языке. Вот госпожа шепнула что-то служанке, та выскользнула из залы и скоро вернулась. За нею вошёл карлик с длиннющей бородой. Низко поклонился он госпоже, но к столу не сел – стоять у дверей остался.

– Видишь это дитя? – спросила госпожа, указывая на Эльзу. – Мне угодно поселить её здесь, растить как родную дочь. Сотвори двойника Эльзы, и пусть бесчувственная кукла отправляется в Эльзино селение.

Карлик оглядел Эльзу с ног до головы, словно мерки снимал, чтобы платье пошить. Вторично поклонился госпоже и вышел.

После ужина госпожа заговорила с Эльзой на её родном языке:

– Кишика хочет, чтобы ты осталась с нами. Ты сама нынче просила не отсылать тебя к мачехе. Не изменилось ли твоё желание?