Сказки Франции

Дети вернулись к окну. Зерен на тропинке больше не видно, но две-три птицы упрямо продолжают их искать. По снегу пробегает тень, это большущая черная птица снижается и садится на засохшее дерево. Жерар оборачивается.

— Дедушка, на мертвое дерево сел коршун! Скорей иди сюда! Скорей посмотри, дедушка!

Дедушка не двигается с места, но Венсандон поднимается и подходит к детям. Круглые очки у него на носу теперь стали совсем прозрачными. Он говорит:

— Это не коршун, это ворон. А дерево — клен, но он не мертвый.

Дедушка кричит из своего кресла:

— Он уже два года как мертв. Я спилю его, как только смогу.

— А я тебе говорю, что он не мертвый, — утверждает Венсандон. — Деревья никогда не умирают…

— Что ты мне тут рассказываешь, — с озадаченным видом говорит дедушка. — Уверяю тебя, вот уже две весны, как на нем не появляются почки. Говорю тебе, он мертв и годится только на дрова.

Венсандон оглядывает всех, но кажется, что он не видит их, а видит что-то другое, где-то далеко-далеко, на самом краю горизонта.

— Повторяю вам, что деревья никогда не умирают, — говорит он. — И я вам докажу это… Я докажу вам это, я заставлю петь ваш старый клен.

Непохоже, чтобы дедушка ему поверил. Но он молчит. Венсандон — его друг, и он, верно, не хочет ему противоречить.

Дети переглядываются. Правильно ли они поняли?

Но Венсандон уже снова сидит в кресле, и вновь потекли его бесконечные истории. Он пообедает вместе с ними и останется у них до самого вечера.

Когда он уходит, дедушка провожает его до клена. Они кружатся вокруг большого дерева, как будто играют в прятки, и кажутся совсем маленькими в сгущающихся сумерках, которые словно отдаляют все и делают пейзаж похожим на новогоднюю открытку.

Когда дедушка возвращается, дети бросаются к нему с вопросом:

— Ну, и что он тебе сказал?

— Венсандон по-прежнему утверждает, что клен не умер. Во всяком случае, он пообещал мне, что заставит его петь.

— Но как, дедушка, как он это сделает?

— Это его секрет. Вы потом сами увидите. Я ничего не могу вам сказать, потому что он мне ничего не объяснил. Придется подождать.

Напрасно дети настаивали — дедушка молчал.

Прошло время. Снег начал таять, и весенние дожди смыли со склона холма последние следы зимы. Дети уже позабыли о папаше Венсандоне, как вдруг однажды вечером, возвращаясь из школы, они заметили, что в окружающем их пейзаже чего-то не хватает. Не было могучего клена. Вместо него торчал огромный пень да валялось на земле несколько веток, куски коры и ворох опилок, похожий на забытую солнцем кучку снега.

— Наверное, это дедушка спилил дерево, — сказал Жерар. — Не надо было этого. Господин Венсандон обещал заставить дерево петь.

— Ты в это веришь? — спросила Изабель.

— Да, раз господин Венсандон пообещал.

А вот бабушка говорит, что мертвое дерево может запеть только в огне.

— Нельзя, чтобы его сожгли, — сказал мальчик. — Пошли, пошли быстрее.

И они побежали к дому. Положили у крыльца свои ранцы и бросились к поленнице, сложенной в деревянном сарае, который дедушка построил в глубине сада.

Дверь сарая была открыта настежь, а перед входом стояла тележка. Дети бежали быстро, очень быстро. Они совсем запыхались и раскраснелись, когда прибежали туда. В эту минуту из сарая вышли дедушка и Венсандон. На тележке лежал кусок кленового ствола. Дети посмотрели на Венсандона, и в их ясных глазах промелькнул укор, но старик только усмехнулся в усы. Он подошел к тележке и принялся ласково поглаживать кленовый ствол, как будто гладил собаку.

Руки у Венсандона большие, с широкими крупными пальцами, с выпуклыми, странной формы ногтями. Когда Венсандон поглаживает дерево, он словно проводит по нему наждачной бумагой, такие у него шершавые ладони. А если он пожмет вам руку, то вам обязательно покажется, что на нем железные рукавицы, какие надевали когда-то средневековые рыцари.

Погладил он дерево и, подмигнув, сказал:

— Не тревожьтесь, оно у меня запоет. Я вам это пообещал, а слово свое я всегда держу.

— Оно запоет в печи, — ухмыльнулся дедушка. — В точности так, как всякое другое умершее дерево. Совсем нетрудно заставить его петь таким образом.

По всему было видно, что дедушка шутил. Тем не менее Венсандон сделал вид, что сердится.

— Да помолчи же ты! — крикнул он. — Ты в этом ничего не понимаешь. Говорю тебе, что оно запоет еще лучше, чем когда было живым и прочно стояло на земле, подставив голову солнцу. Лучше, чем в те дни, когда оно было сплошь усеяно птицами и насквозь пронизано ветром.