Сказки французских писателей

И крики павлинов на бойне были пронзительны, как вопли грешников в преисподней. Казалось, птицы догадываются, что пойдут даже не в пищу, а на чучела, что их набьют соломой, упакуют и отправят для украшения салонов и каминных досок в самые отдаленные страны, на запад и на восток.

И вот однажды к островку-шалопуту пришвартовался чучельник: целую лодку навьючил грудой бездарно сделанных павлиньих чучел — просто не товар, а срамота.

Он устроился на набережной и начал орать, не закрывая рта:

— Покупайте павлинов… скорее ко мне… на Великом Континенте они понизились в цене… прекраснейшее произведение искусства — в жилище любом… по павлину — в каждый дом… каждому гражданину — по дешевому павлину!..

Островитяне, которые полагали, что раз так настойчиво предлагают, то на предложения отвечают, чучельнику весело отвечали:

— Павлинов в домах не держат у нас, это раз. А два, если вы настаиваете, извольте узнать — у нас нет желания их покупать. Живые птицы нам больше нравятся.

Чучельник заскрежетал с досады зубами, но внезапно этот скрежет прекратился, поскольку его хитрый пронзительный взгляд, который рыскал тем временем по острову, кое за что зацепился.

Крючки, на которые без конца островитяне ловили тунца, были из самого чистого золота — чучельник так и взвился.

От его профессионального глаза не укрылся и золотой блеск совка Лап-не-покладая: к павлинам в придачу с Великого Континента были привезены и паразиты, которых мусорщик сметал не переставая.

— Никто из туземцев не догадывается, а тут золотишка полным-полно. Я открыл Остров Сокровищ, Золотое Дно! — сквозь зубы чучельник процедил и тут же назад уплыл.

Как золотая пыль, эта прекрасная новость поднялась над улицами По-павлину-пли. Но возникшим устремлениям было немедленно придано иное направление. Стоило первым судам золотоискателей отчалить от берега, как пулеметы охотников на павлинов были повернуты к ним и приказ Главы Великого Континента направил суда на дно одно за другим.

А не в меру болтливый язык чучельника был укорочен посредством удлинения шеи, что явилось последствием казни через повешение.

Тем временем дипломаты соседних стран с документами в руках доказывали, что Ничегостров в обстановке единодушного одобрения только что провозгласил независимость, а так как она никого не интересовала, то и интереса ни для кого не представляла.

На что Глава Великого Континента в духе текущего момента заметил с мудростью, но твердостью:

— Независимость острова возможна, и то, что мы первыми признали ее, вызывает в нас чувство законной гордости. Но кто отважится отрицать, что Ничегостров, исходя из его названия и существования, является только наполовину островом, значит, наполовину материком, то есть частью побережья, а именно элементом Великого Континента?

И чтобы все наглядно смогли представить связь островка с прибрежной зоной По-павлину-пли, была начата постройка Главного полуостровного моста.

Для ускорения этих работ основали акционерное общество с неограниченными полномочиями «Ничегостров Сокровищ и К0», капитал его исчислялся миллионами, которые полностью поступили от населения по государственному займу, обязательному и безотлагательному.

Вскоре По-павлину-пли превратился в оживленнейший пуп земли. Все страны прислали сюда своих представителей для наблюдения за возведением понтонно-свайного моста.

Ради спокойствия туристов павлиньи бойни были из города удалены и в глубь страны перенесены. А на их месте в обстановке массового энтузиазма было возведено казино.

И неумолчно звучал над городом национальный гимн попавлинуплинцев в исполнении охотников на павлинов:

Попавлинуплинцы — лучше всех!
Кто сравнится с ними? Кто сравнится с ними?
Попавлинуплинцы — лучше всех!

На строительство моста были собраны умелые мастера из самых отдаленных уголков страны, правда они прихватили с собой плохое настроение и не испытывали никакого удовлетворения от приложения своего квалифицированного труда: высадка на остров им была запрещена, зато обещана золотая медаль из чистопробного серебра. У охотников на павлинов работа была проста: они наблюдали за возведением моста, к ружьям примкнув штыки. Строители же в глубине души считали, что у них много общего с островитянами — ловцами тунца, а охотников на павлинов попросту презирали.

Поскольку счастливый прибой заглушал на первых порах грохот машин и вой, островитяне жили себе, не тужили, но, когда работы вошли в завершающую стадию, они с удивлением открыли, что на их остров надвигается непонятная железная громадина.

— Эта гадина — наверняка большая морская змея, — заявил один малыш, — я видел, как на солнце блестит ее чешуя, а по ночам, в темнотище, сверкают ее глазищи!

— Будь она хоть какой — железной, морской, земляной, — ответил старик, который всю жизнь ловил в море тунца, — мы такой змеи не видели никогда, и ее появление грозит нам верной бедой!

Змея начинала ползти, едва начинался закат.