Сказки французских писателей

— Кто это? — в один голос спросили молодые люди. Облако скользнуло между ними, окутало их и прошептало каждому таинственное имя.

— Где же вы обитаете? — спросила молодая девушка.

— Подле церкви.

— Вы сказали нам правду? — спросил юноша.

— Попытайтесь и убедитесь сами. Но ни один человек не может произнести мое имя более одного раза, — добавило волшебное видение, исчезая из виду.

Молодые люди посмотрели друг на друга и вместе произнесли магическое имя, которое автор книги в тексте не приводил.

А в городке тем временем гости ели-пили и были очень довольны тем, что новобрачных так долго нет — они не осмеливались и надеяться на такое. Утро занялось, когда подвыпившие гости расходились по домам, возвращаясь к обычным делам, а коровницы шли домой после ранней дойки. В полдень новобрачные не вернулись, и вечером того же дня все снова собрались, пытаясь понять, в чем же дело. Может, они поехали в город, в Париж, к знакомым, в гостиницу, а может, заблудились в лесу? Сельский полицейский переворошил всех браконьеров, дровосеков, заготовителей древесного угля и владельцев транспортных средств. Но молодых так и не нашли. Поскольку люди ничем не могли помочь, рассказ переходил на увлеченное описание общих мест, красот пейзажа и вещей, среди которых жили молодые люди. Какая-нибудь ваза, стул или окно вызывали у Побера больше страха или волнения, чем упоминание об отце или матери пропавших. Постоянные возвращения автора к одному и тому же наводили на мысль, что он испытывает сильное искушение раскрыть таинственное имя. Побер подумал, что угадал его, но тут же вслух сказал себе — так было убедительнее и определеннее, — что, по крайней мере, один раз ежечасно кто-нибудь да говорит о смерти, или видит ее во сне, или запросто ее призывает: «Смерть, я жду тебя, я весь в ожидании, я не боюсь тебя, или я ненавижу тебя», — но ни один из этих призывов никак не влиял на ее действия с незапамятных времен.

Прошла неделя, когда один из рабочих песчаного карьера подтвердил, что видел какую-то молодую пару около болот, после чего все пруды и болота прощупали батогами, но так ничего и не нашли. Новобрачные исчезли, и никто их больше не видел.

Побер закрыл книгу и стал думать, как же могли звать очаровательное видение. Он машинально перебирал всех, кто приходил на ум: женщин, которых любил, приятельниц, знакомых и тех, кого уже забыл, героинь всех известных ему сочинений — в журналах, книгах, театре, даже тех, чье имя он когда-то услышал среди толпы, но призрак не появлялся.

И вдруг с его губ сорвались звуки, которые зазвучали в мозгу почти против воли.

Раздался удар грома, и свет в доме погас. Побер повторил заколдованное имя. Молния осветила окна, и ветер задул свечу, которую он только что зажег. Он встал, направился к двери, чувствуя, что книга обманула его надежды и не надо было ее читать, и тут что-то повлекло его к лесу молний, вздымавшихся над кладбищенской оградой. На одном из клинков, украшавших апсиду, ему привиделось сказочное имя. Буквы вычерчивались светлячками, и каждый нажим пера — это трепет скопища насекомых, вытянувшихся в точно обозначенную линию; и тут же маленькие существа, танцующие и светящиеся, исчезали в глубине камня, шурша крыльями, — он быстро поглощал их. И вот уже перед глазами Побера не осталось ничего, кроме серого рельефа, по которому его взгляд заскользил в ночь, ставшую теперь спокойной и тихой. Он вернулся в хозяйский дом.

Гостиную вновь заливали потоки неяркого электрического света. Побер выключил его и поднялся к себе в комнату. Еще до того, как хозяева встали, он до зари вышел из дома, горя нетерпением найти при свете дня могилу, прятавшую имя, которое он напрасно пытался вспомнить. Перед ним был камень без всяких надписей, осевший в землю, вокруг которого проходил маленький, почти стершийся от времени желобок. Покой этих мест наполнил его ощущением сладости жизни, дерево украшали гирлянды птиц.

ВЕРКОР

ХРАНИТЕЛЬ ЛОМСКОГО ЛЕСА