Сказки города

– А ты отдай, а там посмотрим. Может, елку из него выращу. Или дуб. Что получится.

Человек в джинсовке хмыкнул:

– Спасибо, тетя Мара. Я уж как-нибудь сам.

– Жадный ты все-таки, братишка. Ладно, как скажешь. Докурил? Пойдем завтракать. Нет-нет-нет, не отвертишься. Это ты у нас человек в себе, а я пока с кем-нибудь не поделюсь своим утром, кусок в горло не полезет. Давай, вставай, держись за меня.

«Братишка» покорно позволил усадить себя за стол и уставился в небольшое озерцо с кофе, которое Марианна скромно именовала чашкой. Он смотрел, как сквозь пар на поверхности напитка то показывается, то исчезает его отражение, и был далеко-далеко. Но какая-то его частичка, все-таки оставшаяся в здесь и сейчас, слушала болтовню «тети Мары», доносившуюся будто сквозь вату. Частичка становилась все больше и больше, и он вдруг заметил, что монолог превратился в диалог, а потом снова в монолог, уже с его стороны. А потом человек в джинсовой куртке отдал Марианне Вайцховски свое горе. И рыжая ведьма превратила его в горсть желудей и бросила в землю позади дома. Потому что настоящее горе можно вылечить только давая жизнь.

Морган проснулась в полдень, вспомнила, что сегодня выходной, и возблагодарила всех богов сразу. У нее никогда не было похмелья в общепринятом смысле, но по какой-то необъяснимой причине каждый раз после вечеринки ей не хотелось, даже не моглось разговаривать с людьми. Да и смотреть на них, если честно, тоже как-то не очень тянуло. Девушка медленно, с наслаждением перетекла из кровати на пол, нащупала на кресле какую-то одежду и не глядя натянула ее на себя.

На кухне тетя Катя варила овсянку. При виде сонной и растрепанной Морган ее губы запросились в улыбку, но она волевым усилием вернула их в строгую учительскую линию.

– Моргана! Во сколько ты вчера пришла?

– Мммм.

– Вы что, пили?

– Мм.

Морган подхватила тарелку и чашку и поплыла к себе.

– У тебя майка наизнанку надета! – Крикнула вдогонку тетя Катя – И задом наперед!

– Ммм!

Овсянка была отвратительно овсяной, кофе – отвратительно кофейным, уютный комнатный кавардак угнетал. Морган схватила флейту и вернулась на лестницу. Первые несколько нот получились довольно фальшивыми. Тогда она закрыла глаза. Где-то внутри нее зазвучала мелодия. Сначала тихо, потом громче, увереннее, музыка поднялась от солнечного сплетения в гортань, потом к губам, и, наконец, перелилась в инструмент. Пальцы летали над отверстиями, выпуская звуки наружу. Морган никогда не смогла бы объяснить, как это у нее получается, откуда берется эта музыка и почему пальцы действуют так, а не иначе. Она как будто спала.

А когда проснулась, у подножья лестницы стоял сосед, помятый, в махровом халате. «Вот черт!»

– У тебя диезы хрипят. – сказал сосед и вернулся в свою комнату.

Морган посмотрела на флейту.

– Знать бы еще, где тут диезы… – пробормотала она.

Внизу материализовалась тетя Катя. Она открыла рот, посмотрела на соседскую дверь, закрыла рот и поднялась к племяннице.

– Моргана, что у тебя происходит? Грохот был, как будто рояль уронили.

– Эм-м-м. Еще не знаю.

Морган осторожно приоткрыла дверь и заглянула в щелку. Тарелка с кашей лежала на полу. Книги переселились на кровать и частично – на прикроватный коврик. Стул напоминал перевернутого жука. На подоконнике, как побежденный Наполеон, сидел галчонок.

– А вот и рояль. Окно захлопнулось, ему не улететь.

– Стой здесь. – тетя Катя сняла фартук, подкралась к окну и по-охотничьи ловко схватила фартуком птицу. – Открывай. А, нет, погоди…

Птенец испуганно приоткрыл клюв. Тетя Катя по очереди рассмотрела оба крыла.

– Правое сломано. Должно быть, повредил, когда бился в стекло. Надо бы его к врачу отнести…

Морган, наконец, выдохнула.

– Тетя Катя, где ты так научилась? Ловить, держать? Он же даже не вырывается!

Учительница усмехнулась:

– Твой дед научил. Он часто брал меня на охоту. – Она сунула галчонка Морган – Держи. Раздобудь ему какую-нибудь переноску, а я пока позвоню ветеринару.

Тетя Катя вышла. Морган посмотрела ей вслед и зареклась когда-либо судить о людях по первому впечатлению. И по второму. И даже по третьему.

Галчонок заворочался.

– Да тихо ты. Переноска, переноска…

И тут ее озарило. «В конце концов, я его уже бессовестно разбудила. Только что. Может, он еще не уснул. В любом случае, это будет благородная бессовестность».

Морган слетела по лестнице и остановилась перед соседской дверью. Руки были заняты, и она постучала ногой.

Дверь тут же распахнулась. Сосед появился на пороге, взъерошенный, с полузакрытыми глазами, в одеяле, на котором были нарисованы танцующие поросята. Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Классная майка. – сказал сосед.

– Отличное одеяло. – ответила Морган.

Сосед кивнул.

– Заходи.

Он посторонился, и девушка проскользнула внутрь. В комнате царил такой феерический беспорядок, что она невольно восхитилась. Взгляд не сразу, но нашел стоящую на столе клетку. Она была накрыта толстой черной тканью.

– Я, в общем, к тебе по делу.

– Да понял уже. По этому? – он мотнул головой в сторону галчонка, параллельно инспектируя чашки на предмет жидкости.