Сказки и были Безлюдных пространств

Артем и Нитка обошли заброшенные кварталы: покосив­шиеся бараки, спрятанные в лопухах сторожки и будки. Переписали всех, кому полагалось учиться. Набралось таких три десятка — пацаны и девчонки от семи до четырнадцати лет. В основном сироты: племянники, внуки и просто при­емыши тех мужиков и теток, что вели бесхитростное сущест­вование на Пустырях. Лишь в двухэтажном кирпичном зда­нии (в котором угадывался давний стиль «фабричного модер­на») обитало многолюдное семейство с мамой и папой. Бедное, обтрепанное, но относительно благополучное. Не­пьющий папа работал «на стороне», на складе горюче-сма­зочных материалов, мама (тетя Агнесса) хлопотала по дому, обихаживала многочисленных деток. Их было шестеро: три пацана и три девочки. Все десятилетние. Близнецы Ванюшка и Танюшка — «свои», остальные — приемные. Пришедшие кто откуда. Видно было, что разницы между родными и не­родными нет никакой. Дружные ребятишки, спокойные такие, даже ласковые. Впрочем, злых на Пустырях не води­лось вообще.

Артем напечатал список на институтском принтере и от­правился с бумагой в районное учебное ведомство. Помятый лысый чиновник затравленно глянул через лакированное пространство стола.

— Вы где были раньше-то?

— В Саида-Харе, — отчетливо сказал Артем. — А вот где были вы? Даже не слышали, что рядом с вами на задворках столько заброшенных пацанов.

Чиновник тонко и сварливо сообщил, что в его компе­тенцию не входит обследование задворков. Артем ощутил на лице колючий холодок.

— А что входит в вашу компетенцию? Только взятки брать?

Чиновник по-куриному вытянул шею.

— Молодой человек. Я в жизни не взял ни одного рубля. Ни с кого. Иначе бы я сидел не здесь, а в министерстве.

Глаза его были бледные, с припухшими веками. Артем почуял, что этот потертый клерк говорит правду.

— Ладно… я приношу извинения. А если этого недоста­точно, можете подать в суд или вызвать меня на дуэль. Ка­жется, это снова входит в моду…

— Да, но не решает вопроса с учениками…

— Не решает, — вздохнул Артем.

— Давайте вашу бумагу… Господи, в какие классы я их рассую? Они, наверно, даже читать не умеют.

— Всякие есть, — буркнул Артем.

Ребята и правда были «всякие». С самыми отставшими от школы дополнительно занималась Нитка. В двухэтажном доме тети-Агнессиного семейства нашлась комната, в кото­рой устроили почти настоящий класс…

Пришлось заняться учебой и Артему, ходить в институт. Правда, посещение лекций было необязательным, но все же следовало иногда появляться под «ученой крышей». Нитке — той проще. Она уволилась с фабрики и теперь ушла в заботы о доме и ребятишках.

Ребячий народ надо было чем-то занимать. Осенью — не то, что летом, не будешь гулять с утра до вечера. Телевизоров на Пустырях было раз-два и обчелся, да и те принимали передачи с перебоями. Приходилось добывать где только можно книги.

Кстати, плешивый чиновник ошибся. Читать умели все, даже Лелька. Ее обучил грамоте заботливый наставник Кей. Но больше одиночного сиденья над книжкой ребята любили собираться где-нибудь у лампы или печки и пусть кто-нибудь громко читает для всех. И, конечно же, набивались в комнату Егорыча, когда он объявлял, что продолжит чтение своих «Черных кирасир».

2

«…Командирский шатер был просвечен полуденным со­лнцем. На полотняном потолке мельтешила тень листвы. Воздух был зеленоватым, и в нем светились свежеоструганные походные столы. Они были сдвинуты вместе. На досках — металлические тарелки, блюда с вареной капустой и жареными курицами, несколько темных бутылок…

Собрались все, за исключением двух часовых — подпору­чика Радича и унтера Кваха. Полковник встал со складного табурета, встали и остальные.

Полковник Глан…

Это был типичный полковник. Такой, за которым и ака­демия, и гвардейские парады, но гораздо больше походов и кампаний — с немалой стрельбой и сабельными атаками. Подобного толка командиры — чаще всего вдовцы, а взрос­лые дети их живут где-то далеко, редко напоминая о себе…

Был он грузноват, но подтянут, с резким лицом служа­ки — седые усы, большой прямой нос, выцветшие глаза, ежик неприхотливой стрижки. Бледный шрам на щеке — без него что за командир конного полка…

— Гвардейцы. К сожалению, не могу обещать вам привы­чного послеобеденного отдыха. Сразу после трапезы мы сво­рачиваем лагерь и уходим к Совиному урочищу. Мне сооб­щили, что «знающие истину» скоро будут здесь. Не могу судить, какую истинузнают эти господа, но нашу дислока­цию знают точно.

— А много их? — запальчиво спросил Виктор Гарский, румяный юноша девятнадцати лет.

— Около полуэскадрона, корнет. И два полевых орудия. В случае схватки исход предрешен. К тому же вам известен приказ, исполнить который мы должны неукоснительно. Не вступать в бой без крайней необходимости и стараться до­стичь границы как можно незаметнее…

Многие понимали, что столь обстоятельно и округло полковник изъясняется ради мальчика. В ином случае он вы­разился бы короче: «Противник на хвосте, пора бить копыта­ми». В походных условиях такой стиль не противоречил эти­кету.