Сказки и песни цыган России

Зашли в избу. Сговорился старик Федот с хозяином, что с ним в доме еще две цыганские семьи расположатся. На том и порешили. Отправился Кузьма к соседу, а цыгане чайку попили, детей спать уложили, да и сами через некоторое время угомонились. Один Федот не лег спать: сел на лавку, раскурил свою трубку и дымить начал.

Как только минула полночь, скрипнула дверь в сенях и показалась покойница, жена хозяина. Узнала она Федота, ведь не в первый раз его видела. Подошла она к нему и спрашивает:

— А ты что, Федот, не боишься меня, что ли?

— А чего тебя бояться, — отвечает Федот, — сама знаешь, не боюсь я ничего.

Хоть и говорит Федот такие слова, а сам испугался крепко, да виду не подает, только табачком затягивается и приговаривает:

— Нет, любезная, не боюсь я тебя!

— А если не боишься, так зачем ты целый табор в избу нагнал? — сказала покойница и стала промеж спящих цыган ходить да под нос себе бормотать что–то. Тяжкий сон на цыган напускать стала. А потом к люльке подошла, где младенец спал, и давай люльку качать. Качала–качала, качала–качала, до тех пор докачала, пока у ребенка пена изо рта не пошла. .

Вскакивает Федот:

— Да что ж ты делаешь, чертова баба, ты же ребенка уморишь! — И как хватит Федот покойницу по голове кулаком А она как ни в чем не бывало оборачивается и на Федота пошла, словно только и ждала, когда тот на нее нападет. Началась у них драка такая, что ни на жизнь, а на смерть. Все в избе переворотили, всех цыган перетоптали, а те спят — ничего не слышат и не чуют: такой сон на них покойница напустила. А Федот с покойницей уже в сенях возятся, из сеней на крыльцо, а с крыльца на улицу выкатились. Уже на улице драка продолжается. Ничего не может Федот с бабой сделать, хоть и здоровый он цыган, но никак не одолеть ему нечистую силу. Федот уже на колени упал, продолжает на коленях бороться, а сил у него все меньше и меньше становится, да тут, на счастье его, рассвет занялся да третьи петухи пропели. Как прокукарекал петух, исчезла покойница, словно сквозь землю провалилась.

Наутро является хозяин, расспрашивает Федота.

— Ну что, цыган, говорил я тебе, не оставайся в моем доме. Не послушал ты меня. Теперь сам убедился, что все, о чем я тебе говорил, правда! А вы, цыгане, что–нибудь слышали? — спросил хозяин у других цыган.

— Ничего не видели и ничего не слышали, — ответили цыгане, — спали мы мертвым сном. Только что–то бока болят, ровно нас по камням таскали.

— Ну как, Федот, останешься ночевать еще или в другой дом пойдешь? — спрашивает хозяин.

— А что, ты разве не знаешь меня, Кузьма? — отвечает ему Федот. — Ведь я — цыган упрямый, конечно, останусь. Не одолеет меня нечистая.

— А давай–ка мы с тобой поспорим, — говорит Кузьма, — если справишься с нечистой силой, я тебе тыщу рублей денег дам! А если не справишься, то мне с тебя и брать нечего...

На следующую ночь все повторилось снова: пришла в полночь покойница, снова напустила сон на цыган и принялась с Федотом драться Как только ни бил ее Федот — и кнутом, и оглоблей, которую заранее припас, — ей все нипочем было До третьих петухов доборолись, совсем обессилел Федот, хоть ложись да помирай, да тут наконец петух прокричал, и сгинула нечистая сила. Сел Федот на крылечке, отдышаться никак не может. Задумался цыган: «Если так и дальше пойдет, то скоро мне крышка будет — прикончит меня нечистая. Знать, силой не побороть проклятую бабу. Тут надо действовать умом и хитростью».

— Слышь, Кузьма, а где могила твоей жены? — спросил Федот у хозяина наутро. И тот повел его на кладбище. Видит Федот: могила стоит свежая и нет на ней ни креста, ни оградки. «Так вот откуда ты, нечистая, взялась, — подумал Федот, — ну так я с тобой живехонько справлюсь».

Пошел Федот в лес, срубил осиновый кол и вбил его в могилу. Больше покойница не являлась по ночам.

63. Заколдованная лошадь

[63]

Жил–был цыган–колдун. И была у этого колдуна заколдованная лошадь — чистокровный арабский рысак. Таких красивых лошадей нигде не сыщешь. На скачках эта лошадь всегда первые призы брала. Да и не только на скачках наживался колдун. Известное дело: завистников у него было много. Ведь цыгане часто лошадей уводили, а такую лошадь украсть — почетное дело для цыгана. Эту лошадь у колдуна не меньше ста раз пытались увести, да только все было бесполезно.

Вот украдут у колдуна лошадь, а он сразу по базарам да по ярмаркам ходить принимается — лошадь разыскивает. Уж ее и красили, и перекрашивали, уж что только цыгане над ней не проделывали, чтобы ее не отыскали, — ничего не помогало. Стоит только колдуну на базаре появиться, как его заколдованная лошадь сразу на дыбы становилась и бегом к хозяину.

— А ты почем знаешь, что это твоя лошадь, ведь твоя другой масти была? — начинают накидываться на колдуна конокрады, а тот спокойно отвечает:

— Есть у меня одна заметка своя...