Сказки иных миров (СИ)

С каждым днем нервозность Надаля Пеша становилась более явной: он страшился смерти товарища и друга. Он ждал нападения, а ожидаемые нападающие -- смерти Реймуна. По крайней мере, так предполагал лорд, поэтому никому не позволял покидать деревню. Даже прибывшим врачам. Тем более им. Ограбление дома на окраине деревни -- проверка. За какого демона принимают иссушившегося от болезни мальчишку, что с ним так осторожничают?

Все пролетевшие дни Сальвер неподвижно пролежал на столе, укутанный в пропитанное успокоительным раствором одеяло. Его "проклятую" тулузу я сожгла еще в тот же день, в который произошел несчастный случай. Из головы все никак не выходил факт симптомов острой аллергии: гниение происходило не из-за заражения, а из-за ожога. Я не сразу поняла, что гнойная жидкость -- это подкожный жир и разжиженные частицы мышечной ткани.

Сметана против гнойников бесполезна, а потому я съела её сама, восполнив запасы организма на ближайший месяц. Наворачивая ложку за ложкой густой сметаны, я время от времени поглядывала на Реймуна, с неделю чувствуя копошащуюся в голове мысль о его спасении. Сформулировать, даже нечетко, не получалось ровно до тех пор, как на мутный вопрос насчет аллергии лорд Пеш ответил однозначно: "Реймун обожает перец".

Отставив миску с остатками сметаны, я медленно спустилась с теплой печи и подошла к столу. Осторожно отодвинув край одеяла, увидела уже знакомую картину: пузыри начинали лопаться и на груди, так что все причины стремительной потери веса выявлены. Радовало одно -- жара не было. Температура более-менее держалась на одном нормальном уровне.

Колдовские силы появляться не спешили. Я и так, и эдак: руки грела над раной, и шептала какие-то заговоры, и еще какую-то ересь делала, приказывая телу исцелиться. Этот мир -- всего лишь коматозный сон. Мир обязан подчиняться моему желанию. Я -- закон и высшая власть. Демиург. Да как вообще возможно, что моя прихоть -- месть -- исполнена мгновенно, а вторая -- исцеление -- никак?!

В неуютной обстановке под страшным давлением я все-таки не выдержала. Не знаю, что я и каким тоном наговорила, но загноившаяся плоть на груди Реймуна нагрелась, вскипела, как вода, и паром поднялась над ним, который быстро рассеялся. Происходил этот процесс долго, но я слишком пристально наблюдала, что потеряла ощущение времени.

Всего десять минут назад испещренная гнойными пузырями грудь сейчас покрыта совершенно чистой, сияющей здоровьем кожей. Не удержавшись, я осторожно прикоснулись кончиками пальцев к розоватой коже и, на мгновение одернув руку, провела ими от правой ключицы до нижней пары ребер. Невероятно. Невообразимо. Новая кожа не сохраняла жар, медленно остывая и бледнея до тех пор, пока не приобрела легкий песочный оттенок.

От созерцания проделанной колдовской работы отвлек доносящийся с улицы гомон. Резко укрыв мальчишку одеялом (от неожиданности и голову тоже, но вовремя спохватилась и исправила ошибку), я проверила его дыхание и с чистой совестью вышла из избушки. Меня ожидали лай собак и общее недоумение охотников во главе со старостой Бруно.

Знакомая мне лайка, бывший пациент, вышла в перед. Она несла в зубах мертвого белого зайца, испачканного кровью. Кровь капала на снег, оставляя маленькие пятна. Лайка ровным шагом подошла ко мне, остановившись в метре, и аккуратно положила тушку у моих ног. Бруно приблизился и потрепал пса по холке.

- В благодарность за лечение, Алено, -- пояснил староста. -- Прими. Я пришлю Аймуне. Она поможет приготовить кролика.

Присев, я погладила лайку по голове и взяла подарок. По ладоням сразу же потекла медленно остывающая кровь зверька. Охотники, я чувствовала, что-то ждали от меня. Что-то большее, чем принятие благодарности охотничьей собаки.

- Бруно, -- я тихо отвела старосту в сторону на "приватный разговор", который должен будет стать достоянием общественности по секрету. -- Насчет лорда Сальвера. Есть у меня одна идея, но для этого мне нужно время и тишина. Мне никто не должен мешать, даже прибывшие доктора.

- Хорошо, -- Бруно просветлел и кивнул. -- Сделаю все, что в моих силах. И даже больше.

Охотники ушли, а я, не одев теплой накидки, продрогла от холода. Вернувшись в тепло, я первым делом бросила кролика в одну из пустых мисок, стоящих на полках. Вторым делом -- отмыла от крови руки. Третьм -- залегла на печь отогреваться и думать над способом использования "ведьмовской силы", из-под одеяла поглядывая на мальчика.

- Живи! -- я воскликнула наудачу, вытянув вперед руку, растопырив пальцы. Рука покрылась гусиной кожей, и я резко вернула её под одеяло.

В избушку влетел лорд Пеш и сбросил накидку на лавку. Сначала он взглянул на товарища (хорошо, что я исправила ошибку с накрытой одеялом головой) и только после этого нашёл меня на печи в виде большого кокона. Надаль Пеш примчался сюда точно по наводке старосты.

- Что ты придумала? -- нервно осведомился он, покосившись на все ещё не пришедшего в сознание Реймуна.