Сказки. Истории

— Ах ты, птица перелетная! — ругнула лягушка аиста. — Лягушонком я, правда, смотрела на него снизу вверх в почтительном трепете, а когда он разгуливал по болоту и рассказывал про Египет, мой кругозор расширялся — я узнавала о чужих диковинных странах. Теперь он меня больше не вдохновляет, все в прошлом, я поумнела, стала мыслящей, приобрела влияние, я печатаю критические статьи в «Лягушачьем кваканье». Недаром одну из букв датского алфавита называют, как и меня, «лягушка» или «квакушка». Среди людей тоже попадаются такие. Я написала об этом целый подвал в нашей газете.

ПРИМЕЧАНИЯ

ХАНС КРИСТИАН АНДЕРСЕН. СКАЗКИ. ИСТОРИИ

«Нет на свете такого человека, которому бы хоть раз в жизни не улыбнулось счастье, — утверждал великий датский писатель, оптимист Ханс Кристиан Андерсен. — Только до поры до времени счастье это скрывается там, где его меньше всего ожидают найти». Так и счастье самого Андерсена притаилось, по его словам, в обыкновенном гусином пере, с помощью которого ему хотелось вначале создавать пьесы, романы, стихотворения, путевые очерки, а уже потом — сказки. Долгие годы писатель заблуждался, считая свои сказки чем-то вроде побочного занятия, а себя — драматургом, романистом, поэтом, но отнюдь не сказочником. И страдал, когда его романы (если не считать «Импровизатора», 1835) и, в особенности, пьесы (за исключением пьес-сказок «Грезы короля», 1846; «Дороже жемчуга и злата», 1849; «Оле-Лукойе», 1851) не приносили успеха. Только в конце жизни Андерсен, окончательно разочаровавшись в себе, как в драматурге и романисте, писал: «…драматические работы редко приносят мне радость… Для романов у меня нет достаточных знаний…» Трезво оценив наконец свое истинное дарование, он тогда же признался, что счастье пришло к нему в образе Музы, одарившей его «богатством сказок». Он понял, что сказки его «блестящее, лучшее в мире золото, то золото, что блестит огоньком в детских глазках, звенит смехом из детских уст и из уст их родителей». И когда Андерсен видел, что дети и взрослые довольны сказками, которые лились из-под его пера, он повторял: «Да, и в щепке порою скрывается счастье!»

Недооценивая свой талант сказочника, Андерсен тем не менее создал более ста семидесяти сказок и историй, ставших любимым чтением детей и взрослых. А его пять романов, более двадцати пьес, восемь путевых очерков и бесчисленное множество стихотворений остались лишь значительными вехами на творческом пути сказочника, потому что работа над ними помогала оттачивать его главное дарование. «Проба пера» в этих жанрах способствовала созданию оригинальной литературной сказки Андерсена, о которой выдающийся норвежский писатель Бьёрнстьерне Бьёрнсон справедливо заметил, что в ней «есть и драма, и роман, и философия» датского сказочника. Именно сказки и истории принесли Андерсену большое признание, намного пережившее их автора. Сказочник умер почти сто лет тому назад, в 1875 году, а сказки его и ныне считаются эталоном величайшего мастерства. Они — своего рода лакмусовая бумажка, на которой испытывается талант того или другого современного сказочника. «Новая литературная сказка, — пишет австрийский литературовед Рихард Бамбергер, — основана не на опыте немецких романтиков, а на опыте датчанина Ханса Кристиана Андерсена, короля сказочников. Кто соразмеряет с искусством Андерсена каждую новую сказку, которую он со всей ответственностью хочет предложить юношеству, тот никогда не ошибется. Сказки Андерсена могут служить мерилом не только благодаря их литературной ценности, но и благодаря многообразию их форм». Не случайно высшая международная награда за лучшие детские книги, за лучшие сказки носит имя Андерсена. Золотой медали Ханса Кристиана Андерсена, присуждаемой с 1956 года (раз в два года) Международным Советом по книгам для детей и юношества во Флоренции, удостоены такие прекрасные сказочники наших дней, как Астрид Линдгрен и Туве Янссон, Джанни Родари и Джеймс Крюс. Они продолжают традиции своего датского предшественника, заложившего основы западноевропейской литературной сказки.

* * *