Сказки из архивов города Оденсе

– Дурно, – без энтузиазма сказала собака, – один мой хороший знакомый как-то сказал: «Понаписано более чем достаточно, я хотел бы поменьше книг и побольше здравого смысла». Муза должна водить рукой писателя, а не «конструктор романов». Это всё к тому же самому – вы, люди, можете занести споры пошлости даже в самые высокие материи.

– Н-да?

– Глупость погубит этот мир. Только глупость не глупцов, а глупость тех, кто считается умным. Как сказал один мой хороший знакомый, «умные дураки говорят лучше».

– Глупости, – ответил солдат, – мир стоит уже не одну тысячу лет, и ещё пять раз по столько же простоит и не рухнет. Не перегибай палку.

Собака выбросила конструктор, опёрлась спиной о ствол дерева и вздохнула. Солдат зевнул.

– Ладно, пошли, – сказала собака, и они посидели ещё немного, а потом ещё немного, слушая музыку, пока солдат не подтолкнул собаку локтем, после чего они вновь двинулись наверх.

Собака продолжала рассказывать, но, чем дальше, тем меньше солдат понимал её слова из-за усталости и большого количества информации, которую голова солдата, по роду его деятельности, и в меньших-то количествах воспринимала плохо. Наконец они достигли вершины холма, которая представляла собой не очень большое плато.

На вершине было немноголюдно, но люди были одеты празднично и пили шампанское из высоких бокалов. Посередине стоял долгожданный сундук. Солдат двинулся к нему и…

– Осторожно! – крикнула собака, солдат еле успел увернуться. Его чуть не сбила странная группа людей, которые бежали со всех ног, неся плашмя на своих плечах большую белую доску. Доска очень смахивала на дверь, крашенную дешёвой белой краской: и точно, присмотревшись, солдат увидел сбоку закрашенные петли. На двери, скрестив ноги и упёршись руками в бока, сидел какой-то человек в короне.

– Что это было?

– Это был… это… – собака подняла глаза к небу, вспоминая имя, – э… как бишь его… э… этот, Ких Чих Пых, Величайший, Святейший и Мудрейший Правитель Холма. Сокращённо – ВСМПХ Пых Чих Ких… ой, извиняюсь: Ких Чих Пых.

– Ага, понятно… Напугали, зараза, – солдат прошёл к сундуку и стал набирать деньги в карманы, нервно поглядывая на эту группу, бешено носящуюся по холму. Группа уже успела зацепить дверью какого-то мужчину, который, ругаясь и разбрызгивая по сторонам шампанское, скатился вниз по склону.

– А почему это те, что справа держат дверь, кричат «Да здравствует ВСМПХ!», а те, что слева – «Долой Киха Чиха Пыха!», – спросил солдат, продолжая набирать деньги.

– А потому что слева – оппозиционеры.

– А почему же оппозиционеры дверь не бросят?

– А потому что без двери они уже будут не оппозиционеры, – собака сделала круглые глаза и развела лапами, мол: «а ты как думал?»

Тут один из оппозиционеров споткнулся и плашмя растянулся на дороге. Остальные, нисколько не сбавив скорость, неслись дальше. Упавший, впрочем, быстро поднялся и, нагнав группу, занял прежнее место.

– Вы посмотрите только, – сказал кто-то слева от солдата. Солдат повернулся и увидел мужчину с бокалом шампанского, который читал Бересту: – вот это новость: оппозиция выступила против ВСМПХ! Вот тут пишут, что один из оппозиционеров провёл акцию протеста, упав под ноги прихлебателям ВСМПХ!

– Ну… и что потом было? – стоящая рядом дама в вечернем платье заинтересованно заглянула в Бересту, – Ких уходит? Его рейтинги упали?

– Нет, больше ничего не написано, – мужчина поскрёб затылок.

Дама разочарованно вздохнула.

– Как-то всё безрадостно тут у вас, – сказал солдат, когда они спускались вниз по склону. Теперь они шли вниз по широкой тропе, карманы солдата были отягощены медяками.

– Безрадостно? – собака засмеялась, – ну нет! Просто всякая шелупонь всегда в глаза лезет, – собака помахала лапой перед своей мордой, демонстрируя, как шелупонь лезет в глаза. – Вот и кажется, что всё вокруг плохо: тут не работает, там убили, сям подрались, здесь взятку дали, где-то что-то украли… Хороший человек, он как золото – его не видно сразу, его нужно из всей этой грязи намыть. Грязи много, золота мало.

– Ну и как же его «намыть»? – солдат улыбнулся вычурной метафоре. Впрочем, он был, прежде всего, озабочен тем, что медяки вываливались из набитых карманов и их приходилось постоянно поднимать.

– Ну, как говорил мой хороший знакомый, ищи тех, «которые предпочитают сухие вина сладким, чувства сантиментам, остроумие юмору и правильный язык жаргону». От себя добавлю – и предпочитают чай заваренный по-человечески чайным мешочкам…

– Ну, знаешь ли… – солдат даже обиделся – он сам любил чай, фасованный мешочками на одну порцию.

– Глупый ты, солдат. Я же не о том… Кстати, мне вчера один мой знакомый прислал ящик замечательного полусладкого вина, знаешь, у него в аромате преобладают такие яркие оттенки малины, горной фиалки и тёмно-красной бархатной розы…

– Полезный у тебя знакомый, – ухмыльнулся солдат, – и афоризмы и вина ящиками присылает.