Сказки Королевства (СИ)

Пока девушка разглядывала лотки с едой, выбирая на что бы позариться, в начале ряда показались трое молодых людей в синих мундирах стражи. Двое из них шли вполне спокойно — коренастый шатен с крючковатым носом что-то объяснял высокому брюнету. Тот кивал, делая вид, что внимательно слушает, сам же с любопытством смотрел по сторонам и то и дело угощался из кулька жареными каштанами. А вот шедший впереди светлый до снежности блондин Лайле не понравился совершенно. Таких хамоватых беспардонных типов она на дух не переносила. Он шел, обшаривая взглядом каждую симпатичную девушку на своем пути. То присвистывая, то бросая вослед похабные замечания. По Лайле его взгляд слегка мазнул было, но зацепился за желтый кругляш участницы.

— Рай, посмотри-ка сюда. Эта бледная немочь тоже хочет в невесты. А одета — аж плакать хочется, — он притворно покачал головой.

— Ага, вот этим и займись на досуге. — Альм вынырнул из толпы как злой дух из бутылки и, жуя пряник, продолжил. — Рыдай, потому что такая девушка как Лайла на невоспитанного хама и не взглянет.

У белобрысого от этой неожиданной отповеди даже лицо вытянулось.

— А что до «бледной немочи»… — лениво растягивая слова вступила в диалог рассерженная Лайла, — тут мне до вас как до столицы и обратно. Вы ж с белой стеной сольетесь, если глаза прикроете..

— Прирожденный гений маскировки в сугробах, — хохотнул мальчишка.

— Ах вы! — взвился беловолосый. — Да я вас… — и, верно, кинулся бы на Лайлу и Альма с кулаками, а то и с чем поопасней, но был тотчас остановлен своими приятелями. Почти одновременно две руки легли ему на плечи, и брюнет, усмехнувшись, произнес

— Угомонись, Зерд. Ты получил достойный отпор. — А затем повернулся к вышивальщице и отвесил легкий поклон.

— Госпожа Лайла, прошу, простите моего друга. Он не всегда бывает так несдержан. Желаю вам удачи в Отборе.

— Спасибо. — Лайла не удержалась от ответной вежливой улыбки.

— Так, нечего тут расшаркиваться, нам еще готовиться надо, дел невпроворот, — забеспокоился Альм, подхватывая подругу под локоток и подталкивая по направлению к главной площади.

Отбор уже начался. Пока друзья пробирались через толпу, на трех помостах во всю расхваливали себя участницы из первой десятки — кто пел, кто танцевал, кто читал стихи своего сочинения, но большинство, как мастер и говорил, надеялись на наряды да уборы и просто павами ходили по сцене. Красиво, но скучно. Хотя пара девушек Лайле понравилась — одна просто очень яркая, красивая — огненно-рыжая и глаза синие-синие. Такой и делать ничего не надо — захочешь — не забудешь. А она еще и пела, с огоньком, ножкой притоптывая. А вторая — мелкая, с виду неказистая — до того горластая оказалась да на язык бойкая, что живо напомнила Альма. Хлопали ей, кстати, не меньше, чем красавице.

Когда пошли на сцену двадцатые номера, Лайла со своим верным сопровождающим прошли в специально отведенный шатер для участников, готовиться. Вышивальщица вынула из котомки свою гордость — длинные, выше колена, сапоги из темно-красной бархатной кожи. Шнуровка сверху донизу хоть и отнимала много времени, зато позволяла по ножке идеально сапог подогнать. А по бокам Лайла черной шелковой паутиной вышила узоры — цветы яблони и побеги тростника — знаки Прекраснейшей и Хранителя. Няня ей всегда говорила, что эти двое руки над ней держат, оттого и дар у Лайлы небольшой, но ценный — самая грубая ткань или кожа перед ее иглой становятся мягче ситца, а нити цветные без узлов в одну соединяются. И узоры она придумывать горазда, ни разу не повторилась. Эх, нянюшка…

Девушка закончила шнуровку второго сапога, оглядела свою работу и вздохнула украдкой — жаль, под юбкой и половины этой красоты видно не будет. Но это полбеды, а вот то, что чересчур тихо вокруг — это настораживает. Опыт говорил, что если Альма не слышно более пяти минут, надо срочно идти за поленом или розгами. И точно — паршивец на сей раз забился в угол вместе с котомкой и занимался тем, что отчаянно кромсал своим карманным ножом ее, Лайлы, почти-самое-нарядное платье.

— На, надевай. Потом спасибо скажешь, — он впихнул ей в руки оскверненный наряд прежде, чем она нашла хоть какие-то слова.

— Я тебе скажу, — зашипела было мастерица, но в платье облачилась, чтобы оценить масштаб бедствия. Сзади оно не пострадало, а вот спереди подол был отхвачен так, что еле прикрывал верхний край сапог. Смотрелось не вполне прилично, но, на удивление, интересно.

— Во! Совсем другое дело. — Альм придирчиво оглядел свою работу и всю фигурку Лайлы в целом. — Малевать тебя не будем, и так сойдет. Запомни, — наставительно поднял он указательный палец вверх, — у зрителей должны остаться в памяти твои сапоги и название мастерской, где их делают.

— Да я пока помирать не собираюсь, — фыркнула девушка.

— А мы тебе и не дадим так просто он нас смыться, — серьезно заявил нахаленок.

— Номер сорок пять, госпожа Лайлин Тарлион! — возвестил глашатай..

— Тарлион?.. Тарлион… из благородных, поди… — раздались голоса.