Сказки Ледяного спокойствия

Наконец, он поднялся на ноги и начал скитаться среди камней в поисках трав и жидкостей; не найдя ни того, ни другого, он, однако, приметил маленькую пещерку, где уже были приготовлены спальные ложа - тщательно убранные, пристеленные персидскими ковриками, где было выткано слово "Рухнама" - но совершенно крохотные; число этих постелей было нечеловеческое: семь. Вокруг было много притираний и масел в маленьких керамических сосудах искусной выделки; сама пещера была так мала, что юноше пришлось изучать ее, стоя на четвереньках, имея позади вход; поэтому естественно ему было при звуках переливчатого и переменчивого смеха встревожиться и попытаться развернуться. Изгнаннику удалось ничего не свернуть и не нарушить порядка постелек; он уже догадался, что в пещере обитают некие феи, а именно - гурии.

Гурии, нечеловеческим числом семь, были весьма удивлены увидеть гостя, однако отнеслись к нему приветливо - попросив предварительно выйти вон, а когда выслушали душераздирающую историю его обстоятельств, объявили, что вот уже давно нуждаются в человеке для своего гарема, каковым гаремом сами же и являлись - но только не в качестве евнуха, поспешно заверили они юношу, который уже собрался задать стрекача. Впрочем, и не в качестве хозяина: во-первых, в силу некоторых геометрических препятствий; во-вторых, обладание гуриями еще нужно как-нибудь заслужить - например, геройской гибелью в местах, названий которых отрок не понял.

И вот так сложилось, что при всей неопределенности своего положения юноша остался жить при гуриях. Они жили мирно и счастливо, причем хозяйки время от времени возносились и отбывали для ублажения или предварительного, демонстрационного пока еще знакомства с какими-то мучениками. А отрок все мужал, наливался красотой; через доступные средства постигал азы бытия, да гонял шайтана.

Настал неотвратимый день, когда самолюбивый падишах озаботил дьявольское зеркало вопросом уже известного содержания. Получив безжалостные и исчерпывающие сведения, он пришел в такой гнев, что единым ударом гнутого сапога разбил зеркало, которое взорвалось и разлетелось по миру, вонзаясь злыми осколками в умы и сердца людей из различных эпох, народностей и фантазий.

Потом падишах, никому не сказавшись и уж всяко ни у кого не спросившись, переоделся дервишем, захватил корзину с яствами и отправился к подножию гор, где обитал его благочестивый соперник. Он нашел отрока близ родника, где тот следил за игрой причудливых рыб.

- Позволь мне напиться из родника, добрый человек, - спросил падишах елейным голосом.

- Изволь, - юноша посторонился, и ложный дервиш, приглатывая рыб, напился всласть.

- За твою доброту, о прекрасный юноша, - сказал падишах, - я отблагодарю тебя, я одарю тебя этим яблоком. Вот еще шербет, абрикосы, нас, маковая соломка - однако самым прекрасным и юным полагается именно яблоко.

Против такого довода юноша не сумел устоять, принял дар и, не имея привычки омывать плоды, надкусил, после чего сразу упал бездыханный. Тогда, прогнувшись и шипя, словно коварная и подлая змея, падишах пришел в полный восторг и немедленно скрылся, не думая, что гурии все видели и никогда не станут с ним знаться, чего бы он ни сделал и сколько бы подвигов ни совершил, поражая неверных бомбами со своего самолета-ковра и даже тараня их тем же ковром.

Гурии оплакали юношу - уснувшего, но не усопшего; переместили его в стеклянный гроб, откуда его должен был спасти поцелуем какой-нибудь странствующий эмир, и, призвавши на помощь маридов, перенесли в глубокое тайное подземелье, надежно спрятанное и под завязку набитое всякими спящими объектами сексуального преследования. Ибо к тому времени в мире развелось слишком много охотников до легкой лобзательной добычи; они рыскали по свету и в поисках своих имели даже наглость возмущать силы природы - обращаясь к ним напрямую, со сладострастными вопросами.

Теперь эта многолюдная усыпальница вообще недоступна, так как подходы к ней были наглухо завалены при бомбардировке подземелий Тора-Бора. Правда, поговаривают, что Террорист Номер Один все еще обитает там, развлекаясь лобзанием праведников, но не выпуская их из гробов, и те бьются там в муках. Пресыщенный, он обещает разослать яблоки для самых прекрасных руководителям несимпатичных ему государств. В первую очередь, как он сам выразился, семерым из Большой Восьмерки; на вопрос конспиративного телеканала, почему, террорист вообще повел себя странно и неожиданно процитировал христианское Писание, заявив нечто вроде: "Семь Царей, а восьмой не из их числа, и недолго ему быть".

87. Старая мельница, где все перемелется

Один литератор в чине халифа, не чуждый изысканной словесности, гулял в своем маленьком садике, который разбил прямо в лоджии, что на втором этаже, и вдруг услышал давно и прочно забытое:

- Продаем-покупаем! Продаем-покупаем!

Или это было чем-то другим? "Точу ножи"?

Литератор свесился с перил: - Чем побалуешь, любезный?