Сказки ленивого бора. Сборник

А Кристина испачкала всю свою золотую куртку еще теплой кровью. «Это был единственный человек, которого я любила, Господи, как ты жесток!» Она посмотрела на руки: «Белые перья на ладонях. Лучшего друга больше нет! Кстати, хорошо придумано. Да, отличное начало для сочинения. Это будет красивое сочинение. То было слишком сухое. Возможно, Ирина Ивановна подумала, что я черствый человек, теперь она увидит, что это не так. И про Маяковского ничего писать не надо будет… – Кристина представила, как завтра, смущаясь, рассказывает Даниле о том, что писала о нем сочинение, как он краснеет, – Стоп! Он больше не постучится в окно и никогда не покраснеет. И никогда ничего не скажет. Жизнь остановилась. Лучшего друга больше нет. Только перья на ладонях»…

Синее око

Мой друг жил в маленьком старом покошенном домике. Это было существо добрейшей души. Он никогда мне не отказывал, если я о чем-то его просила, и никогда не злился, если я глупо подшучивала над ним. А когда я стояла очень близко, нервная мышца предательски подрагивала на его щеке. Циклоп каждое утро приносил мне молоко. Со временем я так страстно полюбила молоко, что перестала представлять свою жизнь без него.

Наши утра всегда начинались с кружечки горячего кофе и светских бесед типа:

– Циклоп, что ты собираешься сегодня делать?

– Забор красить.

– Какой краской?

– Синей.

– А мне не покрасишь?

– Угу, – по лицу Циклопа расплывалась в такие моменты блаженная улыбка.

И, когда я, уставшая и замученная, возвращалась в такие вечера с пар, мой забор был покрашен ровно и аккуратно, свой же Циклоп домазывал как попало. Я прыгала ему на плечи и целовала в рог.

– Я тебя обожаю, спасибо!

Циклоп от неожиданности наступал в ведро с краской.

– Тебе нравится, да… – его морщинистый лоб и впалые щеки приобретали цвет советского флага.

Жили мы, жили, вроде бы было все в порядке, но однажды Циклопу захотелось посмотреть университет. Он тогда подошел ко мне, бледный с горящим глазом, и, теребя грязный носовой платок, стал объяснять, что старая усталая ведьма из соседнего бора сказала ему, что не будет у него в жизни счастья, если он не наведается в университет.

– Ты что, упал, у нас же пропускной режим! – отнекивалась я.

– А я спрячусь у тебя в кармане.

Я оглядела это чудовище двухметрового роста и представила себе этот кармашек.

– Не веришь? – спросил Циклоп.

– Не верю, – ответила я.

Кряхтя и краснея всем телом, включая синий глаз, циклоп стал сжимать себя обеими руками, и, в конце концов, скатал из себя колобок величиной с кулак.

Я положила Циклопа в карман огромных штанов.

Когда я поставила его на стол, однокурсники стали смеяться.

– Зачем тебе этот уродец? – спрашивали меня, а мне было неловко, потому что он все слышал.

Я попыталась извиниться, но он сказал, что не обиделся и сел на заднюю парту. Я всю пару не оборачивалась, но мне сказали, что он сидел и эти полтора часа, не отрываясь, смотрел на меня.

Циклоп ходил со мной в университет до пятницы, пока одна преподша (такая страшненькая старая дева с маленькими зелеными глазами) не сказала, что Циклопам в университете не место.

Я любила его как лес, как небо, как свои волосы. Но… в моей жизни появился Аполлон. Когда я шла по тонкой тропинке к озеру Нежности, дорогу мне преградил белый конь с красивыми изящными крыльями. Я подняла взор и уперлась в черные, как душа самой злой Ведьмы, глаза. Светлые крупные кудри падали на высокий гладкий лоб. Конь встал на дыбы. Я вскрикнула. Всадник успокоил его и легко спрыгнул:

– Мой конь не может выносить вашу красоту. Кстати, моё имя Аполлон, будем знакомы, – сказал он и поцеловал мою руку.

– Меня зовут, – я хотела представиться, но Аполлон прервал меня:

– Не говорите мне ваше имя, вы на всегда останетесь для меня Прекрасным призраком этого леса.

Он проводил меня до озера Нежности и сказал, что завтра будет ждать меня на этом же месте.

Циклоп сразу заметил, что во мне что-то изменилось. В тот вечер в основном говорил он, а я улыбалась и смотрела в усыпанное белыми звездочками небо. Циклоп, видимо, что-то заподозрил, замолчал, побледнел и пошел домой.

Наши встречи стали чаще и дольше. Я забыла о том, что в мире существует еще что-то, помимо его глаз. Он говорил, что не может отыскать на небесах самой яркой звезды, потому что она находится внутри меня. Он говорил, что без этих встреч солнце перестанет быть золотым, а трава зеленой. В хмурые дни он говорил, что небо обиженно спряталось за белую дымку, потому что завидует цвету моих глаз. Он говорил искренне и страстно. Я поняла: он влюблён.

Понять, что в первый раз в своей жизни ты любишь и любима. Понять, что лучший в мире человек у твоих ног… Понять, что ты родилась, для того, что бы когда-нибудь пережить то, что переживаешь… Это значит понять, что ты счастлива.

Мы гуляли по Розовому саду. Он коснулся моего платья (я накупила лучшего нежно-лилового атласа, и Циклоп за ночь смастерил мне его). Мне почему-то стало страшно, и я отодвинулась. Он сказал:

– Не бойся, это не страшно…