Сказки ленивого бора. Сборник

Я разделась и стала стирать одежду. Из кустов выскочил милиционер и арестовал меня за аморальное поведение. Я просидела в участке до субботнего вечера. Итог: во Владивосток я не попала.

… Я прикинула: если я разденусь, меня могут арестовать, и я не попаду во Владивосток. Если я останусь грязной, меня никто не посадит в свою машину. И я опять не попаду во Владивосток. Тогда я залезла в реку в одежде. Примерно час купалась, пока одежда ни стала окончательно чистой. Вылезла, села на камень. Стала сушиться. Дул сильный ветер. Мне было холодно и страшно. Одежда прилипала к телу и череда мурашек пробегала по моей спине. Я не знала, что ещё, какие испытания и люди ждут меня в эти два с половиной дня. Только одна мысль грела меня и заставляла сжать зубы и терпеть – в субботу вечером я уже буду во Владивостоке. Не знаю, для чего, но я там буду и в этом моё счастье.

Делать было нечего, поэтому я съела второй бутерброд и выпила вторую бутылку чая. Разыгрался такой ветер, что он принёс какую-то красную книжицу. Я посмотрела в неё. О господи, это чей-то паспорт. А именно, Антонины Васильевны Петуховой. Бедная женщина, наверное, она перерыла все шкафы дома, переругалась со всеми родственниками и теперь не знает, как его восстановить. Я положила в рюкзак паспорт. Около пяти вечера моя одежда высохла, и я отправилась на дорогу. Как только я протянула руку, чтобы голосовать, остановились три машины:

1. Джип. Крутой джип. На таких ездят братки и депутаты. За рулём сидела симпатичная девчонка, на вид, лет 18-ти. С замечательными белокурыми кудряшками и милым розовым топиком.

2. Чёрная. Тойота. Без номеров. Водитель – молодой человек с очаровательной белозубой улыбкой в чёрном плаще.

3. Обшарпанный грузовик непонятного цвета, скрытого под сантиметровым слоем грязи. За рулём дед сурового вида с бородавкой на носу.

Я села к девушке на джипе. Мы поехали.

– Привет, я Лена. А как зовут тебя?

– ЗЛГШШ…

– Очень приятно, ЗЛШШ. Ты любишь клубиться?

– Знаешь, я вышла из того возраста…

– Да мы с тобой ровесницы…

– А сколько тебе?

– 18. Хм. Не буду врать, 15. Жизнь – это свобода. Что захотел, то и взял.

– Ты, случайно, не про эту машину…

– Это моего папы. Взяла покататься. Даже если он узнает, что он мне сделает…

У Лены зазвонил телефон. Она стала болтать. Я заметила, что Лена совсем не смотрит на дорогу. Только хотела ей об этом сказать, как мы подпрыгнули на какой-то кочке. У Лены выпал телефон. Она стала его поднимать, плечом задела руль и мы въехали в столб. Я покалечилась и загремела в больницу. Итог: во Владивосток я не попала.

… Я посмотрела на девушку в джипе, и у меня возникло странное предчувствие. Я решила сесть к симпатичному белозубому парню. Мы поехали.

– Почему Вы не спрашиваете, куда мне?

Он хитро улыбнулся и завернул в лес.

– Выпустите меня, – сказала я.

Он остановился. Достал нож.

– Деньги давай.

Я достала 300 рублей.

– И это всё?

Я кивнула. Ему надо было 10 000, поэтому он зарезал меня. Итог: во Владивосток я не попала.

… Когда передо мной остановились три машины, я прикинула: к малолетке не сяду. Кто знает, что от них ожидать. Парень какой-то странный, ещё и машина без номеров. Мужик мерзкий, ну а что делать?

– 300 рублей, – сразу сказал мужик.

Я протянула ему деньги.

– Тебе куда? – спросил он.

– Во Владивосток.

– Тогда нам не по пути. Я могу довезти тебя только до Шкотово.

До Шкотово час езды. От Шкотово до Владивостока два часа езды, поэтому, если я буду идти всю ночь и весь завтрашний день, в субботу я точно буду во Владивостоке. Я согласилась.

Мы ехали по ровной безлюдной дороге, окружённой лишь полями и сопками. Ни одного домика, ни одного человека, ни одной коровы… Тревожно как-то. В рюкзаке один бутерброд, ни копейки денег и адрес какого-то непонятного дома, в котором я (вернее, не я, а кто-то, кому предназначалась эта записка) может переночевать. И ещё чей-то паспорт. Надо не забыть обратиться в милицию.

– Опять забыл купить еды, в Шкотово меня не любят. Придётся лечь спать голодным, – пожаловался мужик.

Я не могу не помочь, когда у меня есть что-то, что надо другому человеку. К тому же… где-то в душе сидело ощущение, что сохраню я этот бутерброд или отдам ни лучше, ни хуже мне уже не станет. Так мне было плохо. Я отдала мужику последний бутерброд и чай. Он обрадовался.

– Тебе есть, где остановиться?

Я пожала плечами. Не рассказывать же ему про записку в бутылке.

– Услуга за услугу. Я тебе напишу адрес, где ты сможешь переночевать. Там живёт хорошая женщина, Анна Николаевна. У неё всегда чистенько и готовит она просто отлично!

Мы остановились. Мужик написал мне: «Тёщин язык. Пушкинская, 2 (синий дом). Анна Николаевна, приюти ЗЛШШ. Мужик».

– Тёщин язык? Что-то знакомое.

– Это посёлок. Мы остановимся возле Шкотово. Там две дороги. Одна ведёт на Тёщин язык, а другая на Владивосток. До Тёщиного языка примерно час ходьбы. Там увидишь три дома. Жёлтый, красный и синий. В жёлтый не ходи, там живут сектанты. Заманят – не выберешься. В красный тоже не ходи. Говорят, что там бывают наркоторговцы. Это только слухи, но всё же… А в синем моя Анна Николаевна.