Сказки ленивого бора. Сборник

Мы доехали до Шкотово. Мужик меня высадил. Было семь вечера. Я могла сразу пойти во Владивосток или переночевать на Тещином языке. Я решила не тратить время и пойти. Около 12 ночи рядом со мной остановился парень в Тойоте. Тот самый, к которому я не села, потребовал с меня деньги. У меня не было ни копейки, поэтому он меня зарезал. Итог: во Владивосток я не попала.

…. Я решила, что скоро станет темно, а я одна ночью на дороге в незнакомой местности… Мне стало так жутко, что я свернула на Тёщин язык. Во всяком случае, там есть два дома, где я могу остановиться. Я пошла. Когда мои ноги начали отваливаться, а голова кружиться от голода, я увидела три дома: жёлтый, красный и синий. Возле них на лавке сидела какая-то бабка. Толстая, с красным лицом в цветастом платке.

– Скажите, это Тёщин язык? – спросила я.

– Храни тебя Бог, – ответила бабка.

«Это Тёщин язык» – поняла я.

– Как тебя занесло в наш райский уголок? – спросила бабка.

– Я иду во Владивосток. Мне сказали, здесь можно переночевать, – ответила я.

– Тебя обманули. Анна Николаевна с тебя сдерёт столько, что ты век не расплатишься. А у Лидии Семёновны сынок наркоман и бандит. Даже я, честная христианка, от него пострадала. Представляешь, паспорт слямзил. Кстати, забыла представится, Антонина Васильевна.

–… Петухова?

– Петухова.

– Тогда это Ваше.

Я достала из рюкзака паспорт и протянула ей. Бабка аж подпрыгнула.

– Оставайся у меня. Я тебя и накормлю, и спать уложу, и еды в дорогу дам.

Передо мной встал выбор:

1. Синий дом и Анна Николаевна.

2. Жёлтый дом и Антонина Васильевна.

3. Красный дом и Лидия Семёновна.

Не люблю богомолок. Я пошла в синий дом. На нём висела надпись: «Сдаётся на сутки». Дверь мне открыла аккуратная улыбающаяся пожилая женщина. На ней был белый, хорошо отглаженный фартук и аккуратные чёрные туфли на низком каблуке.

Я показала ей записку. Она улыбнулась и пригласила меня в дом. Я поела, легла на кровать, не придав значения, что вместо пододеяльника там простынь, как в гостинице. Утром я поблагодарила хозяйку, взяла рюкзак и собралась уходить.

– А деньги? – спросила Анна Николаевна.

Оказывается, за столь радушный приём я должна ей 1000 рублей. А, поскольку, у меня нет 1000 рублей, я должна отработать. Отрабатывала я до субботнего вечера. Итог: во Владивосток я не попала.

– Оставайся у меня, – повторила Антонина Васильевна.

Не люблю богомолок. В синий дом тоже не пошла. На нём висела надпись: «Сдаётся на сутки». Денег у меня нет. Свернула в красный. Мне открыла старая тётка в майке, которая едва скрывала обвисшую грудь и коротеньких шортах. В зубах она держала огромную сигарету. В руке – бутылку.

– Пароль, – спросила тётка.

Я протянула ей розовую бумажку. Она изменилась в лице.

– Кнопка?

Я кивнула. Она отдала мне остатки развалившихся пельменей и холодного бульона, кинула в угол какие-то тряпки. На них я должна была спать.

Утром я проснулась от того, что меня дёргают за руку.

– Хватит дрыхнуть, доставай товар.

Пока я соображала, где я нахожусь, в комнату влетел сынок этой тётки. Тот самый, на чёрной Тойоте…

– Это не она! – закричал он.

– Теперь ты знаешь нашу тайну, и мы должны тебя убить.

Сынок зарезал меня. Итог: во Владивосток я не попала.

– Оставайся у меня, – повторила Антонина Васильевна.

Не люблю богомолок. В синий дом не пошла. На нём висела надпись: «Сдаётся на сутки». Денег у меня нет. Свернуть в красный? А если там, и вправду, наркоманы. К тому же, эта записка была, явно, не для меня. Не люблю богомолок, но лучше идти к человеку, который тебя приглашает.

Я зашла. На стенах висели иконы. Стояли свечи. В каждом углу было по библии. Я чувствовала здесь себя очень неуютно. Так, как чувствуешь себя в чужом доме, где вынужден остаться на ночлег. Я мечтала: скорей бы субботний вечер. Ведь в субботу вечером я должна быть во Владивостоке. Для чего – не знаю. На ночь я сказала: «на новом месте приснись жених невесте». Но мне никто не приснился кроме каких-то гномов и ямы, в которой я сегодня сидела. Бабка мне попалась хлебосольная. Наготовила всякой снеди и дала в путь. До Шкотово я дошла нормально. А дальше началось: ямы, бугры, канавы, собаки, коровы. Казалось, что их тут расставили специально для меня, чтобы я не попала во Владивосток завтра вечером. До автовокзала в Артёме я добрела аж в девять вечера. До Владивостока час езды и, не знаю, день или два ходьбы… Последние автобусы пропущены. Но автовокзал работает до 10-ти, и я могу переночевать здесь.

Моё внимание привлекли огни, которыми был охвачен танцпол артёмовского парка культуры и отдыха. И я полетела на эти огни. Массовик-затейник, мужик лет 50 в клетчатой рубашке и рванных джинсах, кричал:

– Девчонки, подходим, подходим. Конкурс танцев. Кто лучше всех станцует, получит 100 рублей.

«100 рублей. За такой приз только малолетки пойдут отплясывать, – хотела подумать я, но в моей голове мелькнуло, – 100 рублей! Билет от Артёма до Владивостока!» Я пробилась на сцену. Действительно, здесь были одни малолетки, в том числе та девчонка, которая хотела вчера меня подвести на джипе. Я умею танцевать: