Сказки летучего мыша

— Кстати, о разрушении дворца… — сказал Кравцов. — У вас есть сведения о том, как он превратился в руины?

Архивариус нажал кнопку на пульте управления креслом (оно откатилось на полметра от стола) и скрестил руки на груди. Точь-в-точь, как перед рассказом о Лабзине и мартинистах.

Кравцов понял, что ему предстоит выслушать очередную длинную историю, — и ошибся.

— И здесь нет никаких загадок, — начал Архивариус. — Во время войны и блокады Ленинграда во дворце Самойловых располагался штаб добровольцев Франко — испанской «Голубой дивизии»…

— Извините… — перебил Кравцов, доставая из кармана запищавший мобильник. — Алло?

В трубке зазвучал спокойный и трезвый голос Пашки-Козыря.

3

— Вот это да… — повторил Пещерник.

— Ну и зачем ему эта фиговина? — риторически спросил Даня.

«Фиговиной» он назвал небольшой, сколоченный из потемневших досок помост. С одной стороны его обрамляла вертикальная стенка, тоже дощатая. Помост украшали достаточно странные конструкции. Стоял там винтовой пресс с массивной станиной — венчающее его колесо парни не смогли провернуть даже совместными усилиями — приржавело намертво.

Присутствовало колесо и в другом, вовсе уж непонятном сооружении — обычное тележное, насаженное на горизонтальную ось с ручкой, позаимствованной, похоже, с колодезного ворота. Пещерник крутанул — колесо неохотно, с мерзким скрипом пришло в движение.

Третий предмет понравился Дане и Ваську еще меньше. Старая борона, аккуратно разрезанная ножовкой ровно пополам — и соединенная по линии разреза несколькими дверными петлями. Надо понимать, неприятно выглядевшее орудие должно было схлопываться острыми длинными зубьями внутрь. Должно было — но давненько не схлопывалось, петли тоже съела ржавчина.

Даня помрачнел. Сказал негромко:

— В интере-е-е-сные игрушки тут Гном играется. Может, и не зря Борька на него грешил: мол, кошку украл и замучил…

Пещерник не согласился:

— Не-а-а… Не играется. Давно уж наигрался…

— Может, у него тут что поновее имеется? Давай-ка поищем.

Поискали. И нашли — на другом конце той же полянки.

Неглубокую яму в земле прикрывала металлическая решетка. На дне — пепел, головешки, причем на вид свежие, не пролежавшие зиму.

— Никак тут Гном шашлык жарил? — предположил Пещерник. — Даже не шашлык, а… блин, забыл, как америкашки это называют… смешное такое слово…

— Барбекю… — машинально подсказал Даня. — Барбекю из Борькиной Кути…

— Да ну, брось! — махнул рукой Вася. — Двадцать лет мужику стукнуло… Стал бы он ради какой-то кошки такой огород городить? Разве что с другими отморозками козленка с выпаса умыкнул. Ну и сожрали тут под водяру…

— Не пьет Гном водяры… — так же машинально возразил Даня.

Но дальше спорить не стал. Снял с ямы решетку, стал шарить в куче золы и головешек. Пещерник, потеряв интерес к жаровне, продолжил исследование полянки, — вдруг да обнаружится еще что-то любопытное?

Кое-что нашли оба. Даня откопал-таки пару маленьких косточек — но совершенно неопознаваемых. Могли они принадлежать и украденному с выпаса козленку, и пропавшей кошке Куте, и вообще кому угодно… Для более крупных отходов Гном мог использовать безразмерное хранилище — болотную топь.

Вася же натолкнулся еще на одну яму, свежевырытую. Никаких следов костра в ней не было, но рядом стояла аккуратная небольшая поленица, столь же аккуратно прикрытая от дождя старым рубероидом. Но самое интересное — яма была выкопана в форме правильного пятиугольника. Размер его оказался несколько меньше, чем у деревянного, хранившегося неподалеку, в шалаше.

— Что-то новенькое наш Гном тут изобрел, — задумчиво сказал Даня. — Новенькое и гнусненькое…

Теперь он был вполне согласен с Борюсиком. Самые дикие предположения того об уединенных занятиях Гнома на острове уже не казались плодами богатой фантазии.

Вспомнив о приятеле, поджидавшем их на берегу в обществе девчонок, Даня взглянул на часы. Изумился:

— Слу-ушай, мы ж тут больше двух часов валандаемся! Наши там небось с ума сходят: исчезли, и ни слуху ни духу…

Они вернулись к плотикам. Но сходящего с ума Борюсика на противоположном берегу не увидели. Как, впрочем, и Альку с Женей.

— Смылись, не дождались… — неуверенно предположил Пещерник.

Помрачневший Даня ответил после долгой паузы, когда плотик изрядно удалился от острова:

— Не похоже, что смылись. Борька на Гнома злой, хоть весь день тут проторчит… Да и поорали бы, прежде чем уйти, попробовали бы до нас докричаться. Не нравится мне это…

— Да ну, брось… Устали на мокром стоять, отошли, где посуше…

Причалили. Пробравшись сквозь редкий прибрежный тростник, Даня взобрался на кочку, ходуном заходившую под ногами, посмотрел во все стороны.

Бориса и девчонок не было.

Нигде.

4