Сказки летучего мыша

Он перевернулся, веса в твари было немного, мягко колыхающееся тело оказалось между ним и жесткой поверхностью – и он давил, размазывал его по камню, из последних сил уклоняясь от пасти. Существо, не прекращая крика, забилось с утроенной энергией.

Упругая сила подбросила Кравцова вверх – и, рухнув обратно, он не ощутил опоры под большей частью тела. И не только опоры – ноги и нижняя часть торса исчезли, испарились, не подавали признаков жизни… Как будто произошла мгновенная и безболезненная ампутация.

Тварь вытолкнула его наружу! И, похоже, выпала сама – по крайней мере Кравцов ее не видел. Он успел ухватиться за край обрыва, повис, зацепившись руками в неровности песчаника – вернее, зацепившись одной рукой, левой, от раненных пальцев правой толку было немного.

Он попробовал нашарить ногами выступ, оттолкнуться… Тщетно. Нижняя часть тела по-прежнему никак себя не проявляла.

Потом он увидел встревоженные лица Ады и Архивариуса, хотел крикнуть им, что все в порядке, что сейчас он вскарабкается обратно… Не смог. Губы шевелились, гортань судорожно сокращалась – звуки наружу не вырывались.

Кравцов почувствовал, что задыхается. И в то же мгновение всё понял. Он попал на границу двух потоков времени. Сердце, легкие, прочие органы на месте, но работают теперь в десятки, если не в сотни раз медленнее. Мозг давным-давно погибнет от асфиксии, – прежде чем сердце в очередной раз сократится и пошлет ему порцию обогащенной кислородом крови.

Девушка схватила его за кисть. Во вторую, простреленную, вцепилась медвежья лапа Архивариуса. Потянули – резко, сильно. Кравцов не сдвинулся с места, но беззвучно завопил от дикой боли. Казалось, раскаленная добела дисковая пила впилась в тело там, где проходила граница. Путь из пещеры наружу оказался с односторонним движением.

Аделина и Архивариус потянули было еще сильней, но поняли по исказившемуся лицу Кравцова, что дело неладно. Архивариус выкрикнул короткую фразу, слов было не разобрать, и повернулся назад, словно искал чьей-то помощи…

Спутанные, перепачканные пылью и кровью волосы свисали на лицо Ады – на лицо странно спокойное, отрешенное, и в этом ракурсе, при взгляде снизу, оно… Кравцова вновь, как когда-то, пронзила боль узнавания… «Лара!!!» – хотел крикнуть он, забыв, что крика никто не услышит.

Не успел.

Увидел, как рука Ады нырнула в карман курточки и выдернула нечто небольшое, прямоугольное, со скругленными краями. Потом непонятный предмет развалился на две части и выпал из руки, а вместо него осталось что-то совсем уж маленькое, блестящее, и девушка мгновенно с размаха воткнула это в кисть Архивариуса – которой тот стискивал раненые пальцы писателя. Кисть разжалась. Аделина тут же отпустила левую руку Кравцова, он попытался вновь ухватиться за край – неудачно, ломая ногти – и рухнул вниз…

22

Архивариус заворожено смотрел, как писатель медленно-медленно, почти незаметно глазу, полетел вниз. Обрыв был невысок, но казалось, что Кравцов будет падать так годы и десятилетия, прежде чем ударится о более пологий склон. Губы падающего человека начали раскрываться, столь же медлительно, как заснятые рапидной съемкой – не то в крике, не то в гримасе бесконечного удивления.

С тварью, до сих пор обвивавшей тело писателя, изменения происходили быстрее, заметнее для глаз оставшихся в пещере, – слизистая кожа лопалась, из трещин ударяли фонтанчики черной жидкости – медлительные, тягучие. Гримасы человекообразного лица быстро сменяли друг друга – Архивариус увидел холодную улыбку Чагина, затем незнакомую ему физиономию, искаженную, изломанную не то болью, не то страхом, затем снова лицо Козыря, застывшее в тревожном недоумении.

Потом одна из глубоких трещин, расколовших тело существа, перекинулась на лицо, белая кожа комкалась, сворачивалась, из-под нее полезла пузырящаяся черная жижа… Тварь окончательно утратила какую-либо структуру, превратилась в бесформенную массу – от нее отваливались большие куски и начинали самостоятельный медлительный полет…

Он с трудом оторвался от зрелища неспешного падения, двумя пальцами выдернул пилку для ногтей, вонзившуюся в правую кисть. Болезненная рана тут же закровоточила, Архивариус не обратил внимания. Спросил коротко:

– Зачем?

Ада не ответила. Сделала несколько шагов, с усилием приподняла снаряд-кувалду, кивнула на детонаторы:

– Бить сюда?

– Сюда… Но…

– Тогда начинайте. Времени на разговоры нет.

Несущаяся по подземным коридорам вода уже не слышалась отдаленным гулом – ревела где-то рядом. В пещере чувствовался сильный сквозняк – озеро вытесняло воздух из затопляемых катакомб.

Отверстие, в которое выпал Кравцов с прицепившимся существом, закрылось. Было – и не стало. Архивариус последний раз взглянул на стену, за которой остались небо, солнце, жизнь… Перевел взгляд на другую, за которой предстояло возникнуть миру, полному огня и смерти. И уверенным голосом начал, делая большие паузы между словами:

– СУАДЖЕЛЬ … АЛЬ-РАБИ… ЭХ… МУАБАЛ…