Сказки Лисы (СИ)

— Все нормально, обошлось, — дружелюбно улыбнулся мне, но взгляд остался острым. — Вспомнил прошлое и пришла в голову мысль... Лиса, если бы тебе дали выбор, ты бы хотела забыть плохое?

Я вопросительно подняла брови. Ариас пояснил:

— К примеру... Был в твоей жизни человек, который был тебе дорог, но который тебя обидел?

— Ну... — я пожала плечами, с трудом вспоминая какие-то детские обиды. — Наверное, был.

— Наверное... — усмехнулся. — Представь, что ты можешь взять этого человека и забыть его навсегда, забыть все, что связано с ним и больше не терзаться. Но забудется всё: и хорошее и плохое. Ты бы этого хотела? Жить без этого сложного опыта и без боли?

Пытливость, с которой он меня спрашивал, наводила на мысль, что он много думает об этом. Возможно, у Ариаса есть на сердце рана... Это вероятно... Иначе почему у него порой такой печальный взгляд?

Хм... Я сорвала маленький синий цветочек, похожий на незабудку и, теребя его в руках, задумалась.

— Когда я была маленькой, еще ходила в детский сад, я влюбилась в одного мальчика. Мне хотелось играть с ним, проводить с ним время... Но он мной не интересовался...

— Дурачок, — прокомментировал Ариас.

Я благодарно улыбнулась.

— ...ему нравилась другая девочка и он с ней играл. А я сидела на стульчике и смотрела на них. Надо же... больше двадцати лет прошло, а я до сих пор помню, что они играли в рыбака и русалку. Мое сердце было разбито... И я ни за что не хотела бы это забыть, — неожиданно завершила я, заложив цветок за ухо.

Не хочу, чтобы сорванный цветок пропадал, пусть хотя бы ненадолго послужит украшением.

— Ни за что? — Ариас остро глянул на меня. — Но тогда на сердце было бы легко, представь, что оно никогда не страдало, а ты живешь так, будто никогда не знала боли.

— Как рыбка что ли? — не удержалась от сарказма. — Это же... память. Время проходит, а память — единственное, что остается. Разве нет? Это богатство, неотделимая часть нас, нашего опыта. Я уже не помню той боли, а вот тепло той детской любви — помню. Мне кажется, лишиться такой памяти — ужасно. Даже если отношения были непростыми. Ты думаешь иначе?

Ариас серьезно посмотрел на меня.

— Нет, я с тобой согласен. Согласен, согласен, согласен...

Он глянул на небо, помолчал. Начинало темнеть и на небе появлялись первые звезды.

— Хочешь, расскажу сказку про память?

— Хочу.

— А я её не помню, — неожиданно сказал Змей и улыбнулся.

Рассмеялась. Уверена, он придумал это только что.

— Без памяти нет и сказок, — задумчиво произнес, опять глядя вверх. — Я, конечно, расскажу тебе сказку. Позже. Давай пока устроим тебя на ночлег.

Оказывается в походе очень уютно и хорошо лечь на седло, снятое с лошади, закутаться в плащ и всё: не страшны ни камни, ни сырая земля. Костер на ночь тушили, Волки спали на земле неподалеку. Ариас предпочел устроиться по-змеиному, на дереве.

В лесу ночью так много звуков, что я долго не могла уснуть. Столько животных и насекомых свистят, поют, шипят, ухают... И это ещё, если не обращать внимания на растения, ветки, траву, ветер. Очень много шума. Я кое-как договорилась с собой, что злые Волки порвут всех больших и страшных, а быстрый Змей зарежет всех маленьких и незаметных, и только начала смыкать ресницы, как сверху прилетело что-то вроде почки.

— Лиса. Спишь? — это, разумеется, Ариас.

— Почти, — пробормотала.

— Руку вверх вытяни, — шепотом сказал он и я недовольно вздохнула. Но руку вверх из плаща вытянула. Тьма кромешная. Совершенно неважно открыты глаза или закрыты.

Рука Ариаса тут же схватила мою ладонь.

— Да Господи... — я вздрогнула от неожиданности. Похоже, этот акробат висит на дереве вверх ногами, ступнями цепляясь за нижнюю ветку, чтобы дотянуться до меня. Ему мало одного неудачного приземления?

— Тихо. Несколько звезд только что упали. Я поймал для тебя, — он вложил что-то мне в ладонь и добавил тем же шепотом. — Всё, спи.

Отпустил.

Последующий шорох свидетельствовал, что Ариас подтянулся наверх, вернувшись на дерево.

Я раскрыла ладонь. Во тьме, едва отражая свет луны, блестели сережки. Те самые, на которые я засмотрелась у торговца.

Купил?! Мне?!

Сжимая в темноте сережки, почувствовала как губы растягиваются в непреодолимой счастливой улыбке.

Я посмотрела наверх.

...спасибо, транжира.

Закрыла глаза, уже ничего не боясь.

***

— Всё идет хорошо, — глаза Таора светились оранжевым в темноте, пока он тихо переговаривался со Змеем. Они отошли подальше от лагеря и Волк опять тихо ругался, продолжая гнуть свою линию. — На какой паршивый бычий хвост тебе ее память? Вспомнит, как ты ластился к другой, мигом забудешь, что из змеиного рода. Будешь волком на луну выть. Женщине попробуй объясни свой хитрый план. Слезы все эти... Зачем тебе сложности? Начал и продолжай себе без заморочек. Думаю так.

Ариас помолчал.

— Я, по-твоему, идеален?

От вопроса Волк глухо закашлялся.

— Я не баба, чтобы тебе личико оценивать, — свирепо рыкнул он. — Хитрый сучоныш, поганец редкой породы, вот кто ты. Тебе до приличного-то ползти как до той звезды.

Змей хмыкнул, и в темноте блеснули его зубы.