Сказки лунных дней. Первая книга

Ночь опустилась на город, но не тьма и покой. Сияние полной луны заливало небо. Кварталы и площади были наполнены шумной жизнью и щедро освещены тысячами факелов. Знаменитое белое пламя Джаэруба, питаемое смолой священного дерева, отражалось от посеребрённых куполов и играло на рельефных изразцах, покрывающих цветастые фризы дворцов.

Шло второе полнолуние нового года: в такие ночи было принято снимать вуали и отдаваться веселью. Объятая светом Азрэка столица Джаэруба не засыпала до самого утра. На каждой улице разворачивались свои представления. Где-то танцевали и пели, на других – показывали спектакли, на третьих – устраивали бои с участием петухов или карликов.

Зрелища более опасные можно было увидеть на специальных аренах. Здесь, поднимая волны песка, рвали друг друга пустынные длиннохвостые ящеры, сшибались плоскими костяными лбами побережные и дюнные одноглазы. Последние животные отличались поистине свирепым нравом и могли затоптать друг друга до смерти, хотя в обычное время использовались джаэрубцами для пахоты и грузоперевозок.

На других улицах зрители любовались зрелищем менее кровавым, но не менее опасным. Кукольные театры на первый взгляд можно было принять за детское развлечение. Да только все дети сидели с матерями по домам, а на небольших сценах актёры ставили сценки с участием королей и советников, захватчиков и ополченцев, жестоко высмеивая то одних, то других.

Особенную славу имела сценка, повествующая о недавних событиях. Прямо об этом не упоминалось, но все присутствующие ясно понимали, о чём идёт речь. Степные племена разбойников, которых было немало, – кто-то насчитал аж сорок племён, – встретились с королевской армией у озёр Шамо. Но вместо того, чтобы вести в бой своих солдат, некий, разумеется, безымянный владыка некой никому не ведомой страны, напился для храбрости вина да и уснул на пороге своего замка.

Юные безбородые и пожилые алриасцы с длинными, как у гномов, но более жидкими усами хохотали над этой сценой так, что могли, пожалуй, и надорвать себе пуза. Хотя надо отметить, что этот народ не был расположен к полноте.

Джаэрубцы отличались необыкновенным сочетанием светлых глаз со смуглой бронзовой кожей и поджарыми, будто высушенными на жарком солнце телами. Большие животы у них встречались крайне редко. И пузатая кукла, изображающая царя Алриаса, вызывала у зрителей особенное неодобрение.

– Говорят, Тадж сын Намура погряз в пьянстве и обжорстве, – неслось по толпе. – Рассказывают, будто работорговцы из Добура – частые гости в его палатах…

– Говорят, казна пуста, и нечем платить даже кухаркам, не то что солдатам… Рассказывают, что беда уже на пороге, племена кочевников объединились и идут на Алриас…

– Говорят, у их имара боевых слонов больше, чем у царя царей… Рассказывают, будто он умеет заклинать зверей, ему подчиняются даже сами мариды и ифриты!

– Говорят, имар кормит их овцами…

– Рассказывают, что овцами имар называет алриасцев…

Второй по популярности спектакль повествовал о событиях на Северном материке. Небольшая сцена под него была обтянута красными, словно кровь, лоскутами. В крови и бутафорском огне гибли люди, деревни, целые города царства Семи Ветров.

Между тем король Севера был изображён в виде хилого старикашки с книгой в руке. Артисты, дергая за ниточки марионеток, высмеивали правителя, который желал объяденить страну, разрушив её до основания.

И всё это время над сценой парил золотой, как и его пламя, дракон – предостережение алриасцам, символ власти и обмана.

– Кровавое десятилетие, – устало вздыхали старики. – К чему столько жестокости?

– Разве можно иначе победить жадных князьков и сплотить королевства в одно? – восклицали юные и горячие зрители.

– Простой народ первым гибнет в войне, – отвечали седобородые алриасцы. – Не прав проклятый дракон и его презренный раб-король!

– Рабы – те, кто не желают свободы! – отвечали юнцы. – Люди Семи Ветров пошли за королём и его жрецом Ойуром Солом! Только эльфы сопротивляются. Как и вы, старики, они слишком привязаны к прошлому!

– …Не нравятся мне эти разговорчики, – обратился силач к своему светловолосому спутнику. – Назревает война. Нельзя здесь задерживаться…

– Тебе ли переживать из-за войны? – усмехнулся юноша. – Мой первый наставник учил, что разговорчики могут быть очень информативными…

– Я переживаю, что твой сбор информации может подзатянуться, – поморщился силач.

– Мы там, где должны быть… Мы там, где нужны, – философски заметил юноша. – Нужно довериться судьбе…

Покинув квартал артистов, путники оказались на Купеческой улице. Как и везде, здесь было шумно, раздавались крики, смех, музыка. Лавочники и разносчики громко нараспев похвалялись своими лучшими товарами. В воздухе мешались ароматы благовоний, которыми алриасцы маслили волосы, витали пряные запахи печёного мяса и хлеба, орехово-медовых сладостей, кофе и тягучий привкус бражных напитков.

– Алриас напоминает мне Умбелико в сезон Расцвета, – одобрительно произнёс силач, втянув ноздрями ароматный воздух.