Сказки мертвого Чикаго

На обратном пути Лорейна Суини чувствовала себя мерзко как никогда. Маккена был прав: семь женщин пропали, человек мёртв – и, скорее всего, не один… Стоило ли ей вообще браться за это дело? Она уже много лет не работала без помощников и никогда не работала на человека, к которому испытывала сильные чувства. Насколько её чувства мешают делу? Пропустила бы она нападение, если бы не думала о Маккене? Согласилась бы пойти голой на вечеринку, если бы её клиентом был не Дилан Маккена? Что ещё она упустила, где ещё напортачила из-за того, что слишком переживала или отвлекалась?

В городе Лорейна первым делом купила новый телефон: надо отдать Маккене его «Моторолу». Вряд ли её работодатель подумает, что она её прикарманила, но рисковать не стоило.

После этого она отправилась в железнодорожное депо: ей хотелось увидеть Ронана. То ли чтобы утешиться, то ли чтобы напомнить себе, что один раз она уже любила китейна и мечтала о нём. Да, это была любовь ребёнка, мечты дочери об отце, а не женщины о мужчине, но результат едва не лишил её способности мечтать.

В его офисе было холодно, и Ронан Коннаган кутался в накидку из меха. Увидев Лорейну, тролль поднялся из-за письменного стола и сделал несколько шагов ей навстречу. Взгляд нестареющего благодаря жизни во фригольде мужчины выдавал его возраст: в глазах Ронана Коннагана отражалась зима.

– Лорейна, счастлив видеть тебя. Что-нибудь случилось?

– Нет, – она улыбнулась, – нет, правда, не случилось: я просто соскучилась, – Лорейна редко позволяла себе сказать настолько всю правду.

Следующие полчаса в маленькой комнате, полной изящных статуэток и картин с изображениями драконов, они, никуда не торопясь, пили чай, разговаривали о погоде, о городских новостях, о неблагих Чикаго и о том, что происходит среди них после ареста леди Ли. Лорейна на всякий случай спросила Ронана, не слышал ли он об оргиях со стриптизёршами и минотавром (в существовании последнего она не была уверена), и, как и ожидала, получила отрицательный ответ. Разговор перетёк на отличия между благими и неблагими.

– Благие используют физические наказания? – не удержавшись, спросила Лорейна.

– В сущности, да. Почему ты спрашиваешь?

– Пытаюсь понять.

– Лорейна, это очень зависит от конкретного города и правителя. Где-то телесные наказания – часть жизни. Где-то их не применяют годами. Разница между благими и неблагими не в отсутствии битья, а в том, что благие не превращают порку в зрелище. Хотя и могут продержать кого-то три дня привязанным у позорного столба.

В машине Лорейна позвала Эдварда: похоже, что момент «без тебя не обойтись» настал. Её помощник не пришёл. Это было… странно. За всё время их второго знакомства такое случалось всего пару раз, и каждый раз причины были самые веские…

Некоторое время Лорейна сидела на сайтах мужских стрип-клубов, надеясь найти знакомые лица. Через час ей пришлось признать: из сновидения она запомнила в основном накачанные тела и стринги, а вовсе не физиономии. Поэтому к вечеру Лорейна отправилась в тур по мужским стрип-клубам Чикаго. Итог: абсолютно ничего, включая сильные эротические впечатления. Единственное чувственное переживание Лорейна испытала во сне: ей приснилось, что она паркуется возле дамбы и открывает дверцу автомобиля перед Диланом Маккеной. Устроившись на соседнем сиденье, Маккена поворачивается к ней и спрашивает: «Ты провела бы со мной три дня у позорного столба?»

Лорейна проснулась с бешено бьющимся сердцем.

22.01.17.

Худшая разновидность будильника – телефонный звонок. Обычно этот вид пробуждения не сулит ничего хорошего. Незнакомый мужской голос в трубке спросил:

– Это Лорейна Суини? Я вас разбудил?

– Ничего страшного. Кто это?

– Броган, Ричард Броган. Меня отпустили. Маккена сказал, чтобы я поговорил с вами. Я решил не откладывать, – Лорейна скосила глаза на мобильник: четверть девятого утра, не так уж и рано.

– Можете встретиться через час возле «Облачных ворот», Ричард?

– Да, могу, конечно. Буду вас ждать там.

– Спасибо.

Ричард Броган был крепким мужчиной с военной выправкой, чисто выбритый, с коротко стриженными седеющими волосами. Они с Лорейной медленно и молча шли по парку. Ветер подталкивал их друг к другу, словно считая, что они должны, наконец, взяться за руки.

– Спасибо, что передали журналы и книжки. Конфеты мне тоже принесли, – прервал Броган затянувшееся молчание. – Это было… мило.

– Мне хотелось вас поддержать.

Не нужно было быть очень уж чутким человеком, чтобы понять, что происходит с Броганом:

– Вас никто ни в чём не винит, – осторожно сказала Лорейна. – Ни у Маккены, ни у кого другого нет к вам претензий.

– Во-первых и в-главных, – голос у Брогана был низкий, слегка хрипловатый, как будто сорванный, – во-первых и в-главных, я имею к себе претензии.

– Что с вами случилось, Ричард?

Он сердито мотнул головой: бывший военный не привык чувствовать себя потерянным:

– Я не помню ничего с тех пор, как вышел из дома семнадцатого января. Последнее моё воспоминание до мотеля: мне позвонил Маккена, я обулся, надел куртку и вышел из квартиры.

– До мотеля?