Сказки Мишоги. Сборник из цикла «Игры Мироздания»

Мишогу тоже хотел уйти. Но пошёл снег, и он решил убрать дрова. За ночь может так завалить, лопатой придётся откапывать. Растопил баню, носит и складывает поленницу. Оказалось, дров в азарте накололи много. Уже поздний вечер, а он всё носит и складывает, складывает и опять носит. В баню забежит, дровишек подкинет в печку, и опять носит и складывает. С досадой понимая, что попал на обратную сторону «халявы». Руки, поясница болят от усталости. А чтобы собрать дрова, на земле лежащие вперемежку со снегом, приходилось вставать на колени. Штаны промокли, колени стали замерзать и не гнуться. Ну вот, и конец мучениям, дрова убраны. Он ещё нашёл в себе силы и упрямства убрать колоду, колун, подмёл щепки.

Пошёл париться, радуясь, что догадался протопить баню. При входе в баню, несмотря на усталость, остановился, смотрит. Передним нереально яркая луна, звёзды, и как бы от звёзд падают крупные снежинки.

Идиллическую картину нарушает дощатый туалет, сляпанный на быструю руку. По назначению он не понадобился и применялся для хранения садово-огородного инвентаря. И вот этот сарай нарушал поэтическую картину.

– Весной уберу, – почему-то вслух сказал Мишогу.

Пейзаж действительно был загадочно прекрасен. Луна причудливым образом освещала только часть поля, баню и сарай. Ощущение было, что он на самом краю галактики. Вот только сарай нарушал идиллию.

– Весной сломаю эту, срамоту, – в очередной раз сказал Мишогу.

Он увидел кошку, которая сидела у его ног и смотрела на него. «Озябла, наверное», – подумал он. Открыл дверь, и она прошла в баню, запрыгнула на лавку и сидит. Раздеваясь, он разглядывал кошку. Она была трёхцветная, даже глаза у неё были разного цвета, таких кошек в народе зовут – золотуха.

Раздевшись, пошёл париться, кошка за ним, легла под лавочку, вытянулась и греется. Мишогу долго парился, стараясь выгнать боль из спины, руки, ноги отошли, а вот спина не поддаётся. Кошка наблюдала за ним, иногда перекатываясь на спине,– такая потешная. Ему «дурновато» стало, вероятно перепарился, и он вышел в предбанник. Кошка за ним, запрыгнула на лавочку, растянулась, мурлычет от удовольствия. Он приоткрыл дверь на улицу, впустить воздуху свежего. Присел на лавочку спиной к кошке, сидит, дышит, немного откинувшись спиной о стену.

Глаза прикрыл, и вдруг чувствует, кошка лапой упёрлась ему в поясницу, уверено и твёрдо. И боль стала покидать сразу всё натруженное тело, она как бы утекала в кошачью лапу. Мишогу сидел, очень «удивлённый». Она убрала лапу и тут же приложила другую, но уже по-кошачьи мягко и стала тихонечко мурлыкать, вероятно, успокаивая Мишогу. Его тело стало как бы «озаряться» изнутри, наполняясь какой-то живительной энергией, ему показалось, что он даже лучше слышать стал. Потом кошка спрыгнула на пол и молча, ушла в открытую дверь. И ничего не сказала. Если бы сказала, он не удивился бы.

Потом он мылся, с удовольствием натирая мочалкой, как бы новое чувствительное и управляемое тело. Когда оделся и вышел на мороз, остановился ещё раз посмотреть пейзаж, совершенно поэтический. Странно, но всплыли в голове стихи, которых не знал:

– Падают от звёзд, и устилают землю,

– Иероглифы – снежинки.

– Какое длинное письмо.

Но сарай всё портил. «А зачем весны ждать, – вдруг подумал он, – завтра и разберу».

И тут он обратил внимание, – из сарая шёл пар. Он протёр глаза. Да, из сарая идёт пар, как будто там сидит кто-то, – распаренный. И следов не видно, – вокруг сарая.

– Однако, – произнёс он, как бы о чём-то догадываясь.

– Ну и как, это я, – а?

– А, пусть стоит, весной покрашу, красиво будет, – опять сказал вслух, как-бы убеждая самого себя.

И с чувством правильно решённой загадки пошёл домой. Мелькнула мысль: «А у неё, у этой как бы кошки, блохи есть?». Вздохнул и вслух сказал: «Надо медовухи выпить».

– А чё, – правильное решение.

– И повод есть хороший.

– Сарай не надо разбирать.

******От автора: «Вспоминая этот случай, я удивляюсь, – мне не было страшно».

– Странно, – как в сказке.

Сказка четвёртая: «Зачем?»

Где-то, когда-то, кто-то, – геройски погиб.

Прикрывая собою…

– Господи, – почему? «Нахрена», – всё это? И почему, это, – именно со мной? Зачем?

Эти вопросы, волновавшие философов на протяжении долгих столетий, – задавал Серёга. Лёжа на больничной койке. Полностью «забинтованный», и в гипсе.

Странное существо, – мужик. Пока не окажется в гипсе или бинтах, таких вопросов не задаёт. А когда рискует, по работе, или по какой другой причине, думает, что ему точно повезёт, или вообще не задумывается о травмах и инвалидности.

Пришёл Саня, обросший и не расчёсанный, своим видом пугавший женский персонал больницы. Стукнул ногой по кровати, – не сильно.

– Чё, жалеешь себя? Лежишь, весь такой святой, и думаешь, – почему это с тобой произошло, зачем?