Сказки Надежды

– Правда, сначала тот волшебник пытался уговорить оставить эту безумную затею. Но… певец не желал отказаться от задуманного! И добрый волшебник, хоть и был против таких грубых превращений, но по глупой своей доброте был совершенно не в силах никому отказать. И в этот раз ему показалось, что легче уступить настойчивой просьбе певца-неудачника. И… поменял наши голоса. Мой нежный заливистый птичий голосок – на его грубый голос. Певец был очень доволен и в благодарность подарил меня волшебнику, а тот посадил меня в клетку, в которой я сидела, чтобы грубым голосом ругать каждого, кто приблизится к его замку. Выкрикивать всякие бранные слова и прогонять просителя прочь, уверяя, что доброго волшебника нет дома. В то время как певец, одарённый моим дивным голосом, блистал на подмостках в театрах и концертных залах, утопая в роскоши. Билеты на его концерты стоили очень дорого. Ещё бы, такая диковинка. Мужчина представительной внешности распевает, как птичка, хрустальным голоском различные арии из концертных опер и оперетт. Публика буквально на руках его выносила после каждого концерта.

Но кончилось всё весьма плачевно и для певца. Он был приглашён на концерт в далёкую заморскую страну. Деньги за эти гастроли посулили ему огромные. Недолго думая, он принял выгодное приглашение и отправился в путь. Переплыть океан показалось ему столь заманчивым приключением, что мрачные опасения просто не пришли ему на ум. Посередине его океанского путешествия разыгрался ужасный шторм. Корабль разлетелся в щепки. Его едва живого выбросило на берег, и… он попал в плен к африканским дикарям. Избалованный публикой, желая пробудить расположение и встретить сочувствие к своей беде, певец запел. Вернее, засвистал, увидев приближающихся разъярённых дикарей. И действительно, их лица осветила улыбка. Но кто-то из них тотчас же ловко набросил на него плетённую из лиан сеть. С тех пор он сидит в большой плетёной клетке. Он гордость и диковинка вождя еще не известного науке племени. А когда ему не поётся, чтобы заставить его засвистать и защебетать весенней птичкой, кто-нибудь из слуг немилосердно колет его копьём. И он щебечет, проклиная день и час, когда впервые ему захотелось петь как птичка.

Я так устала от посетителей, пытающихся заставить доброго волшебника осуществить их желания, ведь я должна была своими страшными ругательствами отгонять их от ворот его замка. Я устала уверять посетителей, что доброго волшебника нет дома. Так вот однажды я использовала мгновенное замешательство волшебника, когда, насыпая мне корм и меняя воду в клетке, он оставил дверцу клетки открытой… Словом, вот я на свободе! Но, оказавшись на свободе, я обнаружила, что так растолстела от вкусного корма, которым угощал меня волшебник, что совершенно разучилась летать и самостоятельно кормиться. А мой грубый голос распугивал собратьев, не говоря уж о весенних кавалерах. О! Я так одинока! Я так страдаю!

Больше она не смогла произнести ни слова. Она рыдала, не останавливаясь ни на минуту. Глядя на птичку, брат-простак задумался:

– Наверное, я схожу с ума! Мало мне говорящей птички, так кто-то ещё где-то совсем рядом, словно дразнясь или подпевая, тоже плачет. Но женским голосом!

И он посмотрел в ту сторону, откуда доносился плач. И ему стало легче на душе, потому что плакала не какая-нибудь злая медведица, а женщина. Обыкновенная женщина, плачущая в чаще леса. Она плакала и причитала:

– Да! Да! Он говорил: «Я добрый, я добрый волшебник!» Хуже любого злодея этот добряк! Как я понимаю тебя, бедная птичка!

И, раздвинув кусты, на поляну вышла женщина. Её лицо так распухло от слёз, что и понять было невозможно – молодая она или старая, дурнушка или красавица, богатым или бедным было когда-то её платье, уж так оно было ободрано от долгого блуждания по лесу. И безобразно стоптанная обувь ничего не могла рассказать о своей хозяйке. Одно было ясно, что надолго какая-то беда загнала в лес подальше от людей её хозяйку.

– Эта бедная птичка говорит чистую правду! Этот добряк, добрый волшебник, страшнее любого злодея. Ведь и меня он обидел. Во что он превратил мою жизнь! Была простая девушка, смешливая толстушка. Не то чтобы уродина, а так себе, дурнушка. Парни на деревенских пирушках не замечали меня. Не бросались наперебой звать меня поплясать с ними в задорном переплясе. Я довольствовалась лишь тем, что наблюдала со стороны, как веселятся другие. Но чужая радость не всегда веселит. И вот однажды собрала я котомку, уложив в неё домотканое полотно, испечённые своими руками пирожки, завернула и копчёности, заготовленные на зиму. И со всеми этими гостинцами я отправилась к волшебнику, что поселился в замке и прославился тем, что выполнял просьбы людей, о чём бы его ни попросили. Поэтому люди звали его добрым волшебником.