Сказки народов мира

Когда пришло время обедать, богатырь в одиночку разгрузил баржу с кирпичами, получил за это десять рублей, накупил на всё сладкого цимеса и обожрался им до поноса. Поэтому ночью, вызвав нечистую силу, Шимшон попросил скорей его вылечить. Глаз он уже не зажмуривал и увидел лилина во всем ужасном обличье, но не испугался, потому что очень мучился животом, и какая важность, хорош ли собою врач, лишь бы лечил.

Вылечить-то Шцч его быстро вылечил, но желание было потрачено.

Назавтра Шимшон бродил по местечку злой-презлой. После вчерашнего все от него шарахались.

К ночи он уже знал, чего попросит.

«Хочу быть красивым! — потребовал он. — Чтобы какая девушка на меня ни посмотрит, сразу же до смерти влюбилась бы!»

«Красота бывает разная, — ответил Шцч. — Ты которую хочешь? Я видел в королевском дворце в Варшаве статую Аполлона. Многим нравится. Желаешь стать таким? А то давай сделаю тебя в точности таким же, как я. Передо мной ни одна баба устоять не может».

«Спасибо, но лучше сделай меня таким, как этот, Аполлон», — сказал Шимшон.

Никаких перемен он в себе не почувствовал, только волосы немного зашевелились, в носу защипало и подбородок зачесался. Зеркала у Шимшона не было, да и что проку от зеркала ночью? На рассвете он посмотрелся на себя в лужу — ничего особенного не разглядел, разве что голова закудрявилась. Засомневался. Может, зря он в греки попросился?

Но стоило Шимшону дойти до местечка, и первая же встречная девушка, шедшая от колодца, уронила ведро, сказала «ой!», уставилась на кудрявого юношу и прикрыла рот углом платка. Была она некрасивая, и Шимшон останавливаться не стал, а лишь расправил свои широкие плечи и пошел дальше селезнем.

Оглянулся — а девушка сзади идет. И другая через двор бежит, простоволосая. А из окошка глядит третья, рот разинут.

Пока Шимшон дошел до базарной площади, за ним целый девичий полк выстроился.

А на площади стало того хуже.

«Ой, кто это? Неужто наш Шимшончик? Ах, сахарный! Ах, яхонтовый!» — неслось со всех сторон. Замужние бабы были еще хуже девушек. Те хоть стеснялись, издали любовались, а женщины — которая за локоть возьмет, которая ущипнет, и особенно кудрявой голове доставалось, прямо загладили всю.

Кинулся Шимшон бежать — за ним толпа. Визжат, голосят. Хорошо ноги сильные — оторвался.

Вчера от него все прятались, сегодня он от всех. Ох, тяжко на свете жить при великой красоте!

Опять он еле дождался ночи.

Вынул бумажку, прочел имя лилина, и, когда тот явился, хотел попросить убавить красоты вполовину или даже более того, потому что если за тобой побежит полплощади, это все равно много.

Но Шцч нынче повел себя не так, как прежде.

Не успел Шимшон рта раскрыть, как черт выхватил у него из руки бумажку и сожрал.

«Надоело мне, — говорит, — твои глупые желания исполнять. Обычно как? Если кто разгадал мои имена, так это мудрец. И просит чего-нибудь мудрого. А ты дурак дураком. Поди, без бумажки и не выговоришь моих имен?»

«Выговорю! Ты Шцч!»

«А полностью? То-то!»

И лилин засмеялся.

«Вот что, дурень. Являться к тебе я больше не буду, но нынче, коли уж я вызван, желание твое исполню. Оно будет последнее, так что подумай хорошенько».

Шимшон растерялся. Не тратить последнее желание на то, чтоб поубавить красоты, у него ума хватило, а попросить прибавить мозгов — на это уже нет.

«Ой, я не знаю. А чего другие люди просят, когда у них только одно желание?» — пролепетал он.

«Которые подурнее — богатства, — отвечал лилин. — Которые побашковитей — власти. Потому что, если у человека власть, богатство само придет. У тех же богатых отобрать можно». А какой еще совет, позвольте вас спросить, может дать черт?

«Да, власти хочу! — обрадовался Шимшон. — Над всем нашим краем. Сделаешь?»

«Чего проще? Будь завтра ровно в полдень в Городе, на мосту», — велел Шцч, помахал рукой на прощанье и растворился во тьме, где ему самое место.

До Города, управлявшего всем краем, путь был неблизкий, и Шимшон сразу пустился в дорогу. В родном местечке, где мужчины бегали от него, а сам он бегал от женщин, жить бедняге теперь все равно было нельзя.

Свое чересчур красивое лицо юноша измазал сажей, чтоб встречные девушки не докучали обожанием. Крепкие, как у лошади, ноги меряли версту за верстой, и до нужного места путник добрался раньше назначенного часа.

В Городе — а это был очень большой город — Шимшон никогда раньше не был. Он дивился тому, что дома поставлены один на другой, что улицы вымощены камнем, а люди нарядны, и сколько их! Тыщи!

Встал он на мосту через широкую реку, стал ждать, сам не зная чего. Вдруг видит, все снимают шапки, кланяются. Едет лаковая коляска, сверкает, как хромовый сапог. На козлах кучер что твой генерал, а белые лошади — прямо невесты в венчальных платьях. Сзади сидит человек-золотые-плечи, сам мрачнее тучи, ни на кого не смотрит, на поклоны не отвечает.

То был наиглавнейший начальник всего огромного края, назывался он Губернатор. Мрачен он был оттого, что месяц назад у него помер ближний еврей, правивший все казенные дела, и теперь они пришли в полный беспорядок.