Сказки народов Сибири, Средней Азии и Казахстана

Меж тем Сирота из Сирот притаился и ждет другую, лису. Вот из-за скалы показалась огненночерная лиса. Сирота из Сирот убил и ее. Также быстро ободрал ее шкурку, конец хвостика положил к себе за пазуху. Тушки обоих зверей он зарыл в землю, завалил камнями и незаметно скрылся. «Что же делать дальше? — думал он. — Ведь старик отчим с большой тревогой предостерегал его и говорил, что кто убьет зверя, того ждет тяжкая кара». Подумал он так и не решился ехать к Большому хану.

Отъехал он подальше, высушил шкурки зверей и, положив их себе в кожаный мешок, отправился дальше. Ехал-ехал он, несколько гор перевалил и вдруг у подножия одной черной скалы увидел юрту. Ему захотелось есть и пить. Как раз в это время отворилась дверь юрты, оттуда выглянула молодая девушка и тут же скрылась. Сирота из Сирот, не долго думая, соскочил с коня и вошел в юрту. Девушка приготовила ему поесть и стала расспрашивать его. Подросток все и рассказал ей.

— Да вот ездил на мерий к Большому хану. Обещал он: кто убьет огненно-рыжую и огненночерную лисиц, тот женится на ханской дочери. А зовут меня Сирота из Сирот, приемный сын я местного пига.

Девушка начала его угощать аракой и расспрашивать о состязании.

— Кто же оказался самым метким стрелком и женится на ханской дочери? — интересовалась она. — Может быть, ты, добрый молодец, убил зверей и теперь идешь домой?

И тут Сирота из Сирот не удержался и рассказал:

— Да, милая девушка, я убил зверей и вот еду домой.

В это время вернулись с мерия ее два брата, злые и угрюмые. Встретив их еще на улице, девушка шепотом передала своим братьям обо всем, что рассказал ей молодой гость. А те сразу догадались, в чем дело. Тут же вбежали в юрту и стали щедро угощать Сироту из Сирот аракой, похваливая его за меткость. Пил и ел Сирота из Сирот сколько хотел, а когда наелся, спокойно уснул.

Очнулся он и никак не может понять, почему в глазах темно, а рук и ног как будто и вовсе нет. Заревел-заплакал Сирота от боли и досады. Но вот немного погодя услышал недалеко от себя шум ручья. Решил перекатиться туда, где журчал ручей. Катился-катился и вдруг оказался в воде. Окунулся в ней — и у него появились руки и ноги, в глазах стало светло. Вышел Сирота из воды, обсох. Оглянулся вокруг — никого живого. «Что со мной случилось? — думает он. — Или все происходит на том свете? Может быть, я — это вовсе не я, а мой дух?»

И тут вспомнил слова старика: «Кто убьет этого зверя, того ждет тяжкая кара». Не зря, видно, говорил старый отчим. Подумал об этом Сирота и подался домой. Долго брел он до своего аала и тотчас явился прямо к отчиму-старику.

Сироту из Сирот накормили и уложили спать. Спал он долго, а когда проснулся, все увидел как наяву. Вспомнил, как убил он лисиц, как ободрал их, как заехал по дороге в юрту, как его жестоко изувечили злые братья и бросили на берегу ручья.

Яростью наполнилось сердце старика. Велел он приготовить двух коней, взял у Сироты из Сирот кончик хвоста и когти зверей, и поехали они к Большому хану.

Приехали туда, там народу видимо-невидимо. Устраивали той[72]. Большой хан выдавал свою дочь за одного из тех братьев, что изувечили Сироту.

Перед началом празднества хан объявил:

— Мерий выиграли два сына Лесного пига: огненно-рыжую и огненно-черную лисиц убили они.

За большим столом чинно и важно восседали два брата. Слуги всем разносили араку и угощали мясом. Кто богаче — тому побольше, кто беднее — тем поменьше, а некоторые просто стояли в стороне.

Видя коварный обман братьев-самозванцев, не стерпел старик отчим. Попросил чатха́н[73]. Ему подали чатхан. Он тронул струны и запел. В песне он спрашивал, куда подевались острый глаз и прозорливый ум Большого хана, что обманывают его, как младенца. Где его ханская мудрость и где правда и справедливость?

Песня старика удивила и взволновала всех. А братья потребовали тут же связать этого глупого лгуна и повесить на первом же суку.

— Он клеветник и оскорбляет хана, обманывает людей! — во все горло кричали они.

— Нет, не я клеветник, почтенный хан, а вот они, которых ты чествуешь и угощаешь. Ведь зверей убили не эти хвастуны, сидящие за столом, — возмущенно ответил старик, а затем попросил: — А покажи-ка, мой хан, где тот подросток, что Сиротой из Сирот назывался?

Слова старика еще больше удивили людей, сидевших в юрте. Хан растерялся и не знал, как ему поступить со стариком. «А вдруг все то, о чем он поет, окажется правдой?»

Хан подумал и сказал:

— Да, помню я, старик, один из приезжих стрелков называл себя Сиротой из Сирот. Он вместе с другими поехал на зверей. — И, обращаясь к стрелкам и слугам, он спросил: — На самом деле, где же этот милый подросток?

Но никто не знал и никто не видел, куда девался этот стрелок.

— Да кто же тогда победитель состязания, по-твоему, раз ты так осмелился говорить? Если все это окажется неправдой, головы тебе не сносить, старик!

Люди оторопело перешептывались меж собой — кто с опаской, кто со смехом.

Разгневанный хан поднялся и сурово спросил у братьев:

— Так повторите, вы убили зверей?