Сказки народов Сибири, Средней Азии и Казахстана

Богач тоже усмехнулся, старику так сказал:

— Слышал, что дочка говорит? — Опять в ладоши хлопнул, рабы прибежали. — Этого старика из юрты выкиньте, пинками прочь гоните. В другой раз будет знать, в какой юрте искать своему отродью невесту!

Заплакал от обиды старик, плача домой пришел, сыну все рассказал. А сын смеется:

— Поешь, отдохни! Завтра опять пойдешь.

Старик говорит:

— Зачем пойду? Снова обиду терпеть?

Сын отвечает:

— Не бойся! Теперь все по-другому будет.

Наутро взял старую палку, легонько о шест юрты ударил — сделалась палка серебряной палицей. Потом старую шкуру встряхнул — в соболью шубу она превратилась. Сын ее на отца набросил, серебряную палицу в руку дал. Опять старик в соседнее селение отправился.

В юрту богача вошел. Богач узнал ли гостя, не узнал ли, вскочил, кланяться начал — такой богатой шубы он никогда не носил, такой серебряной палицы сам никогда в руках не держал. Дорогого гостя справа от себя перед очагом посадил, дочку позвал.

Вошла дочка, богач ей говорит:

— Посмотри на того, кто справа от меня сидит. Посмотрела дочка, улыбнулась. Богач опять ей говорит:

— Пойдешь ли за его сына замуж?

— Выполню твою волю, отец! С радостью пойду.

Старик поднялся.

— Что ж, — говорит, — вернусь домой, скажу своему сыну, что согласны вы. Нас ждите, скоро вместе придем.

Спешил старик радостную весть сыну принести, от быстрой ходьбы даже задохнулся. Выслушал все сын, опять засмеялся:

— Пусть ждут теперь, сколько терпения хватит. Я себе такую невесту найду, чтобы не за соболью шубу замуж шла, а за меня самого.

На другой день стал собираться. Новую рубаху надел, красный халат надел, поверх черный, нерпичью юбку надел, много узорные наколенники, мягкие сапоги с пестрыми голенищами… Вышел из юрты, копье на весу держит, лук на перевязи несет. Слетела с дерева кукушка, на плечо его села. Так, с кукушкой на плече, в путь отправился парень. Куда, зачем идет, сам не знает: то ли на охоту, то ли невесту искать.

Рано вышел, солнце еще только восходит, на своей золотой цепи в небо только начинает подниматься. Наш парень на цепь восходящего солнца забрался, по цепи идет. Потом гора впереди показалась. Дошел до нее, кукушке сказал:

— На лысую ее вершину подниматься не буду, тут останусь.

Спрыгнул с цепи солнца, на половине горы оказался. Огляделся: кругом деревья, чуть повыше ключ из-под камней бьет, от него ручей вниз бежит. Место пустынное — видно, люди здесь не живут, а зверей должно быть много.

— Что ж, поохочусь! — наш парень сказал.

Первым делом поставил себе берестяную юрту, чтобы было откуда уходить, куда приходить. Из камней очажок сложил.

Потом пошел на птиц и на зверя силки-ловушки настораживать. Много насторожил. Под вечер к своему месту вернулся, начал для очага дрова рубить. Тут его кукушка — она неподалеку на дереве сидела — три раза прокуковала.

«К чему это она кукует?» — наш парень думает.

Кукушка умолкла — женский голос послышался.

— Вот к чему куковала! — сказал себе парень.

Поющий голос сверху доносится, все ближе и ближе с горы спускается. Смотрит наш парень: с резным коромыслом на плече женщина к ручью идет, поет. Вот уже шум ее одежд, звон побрякушек слышен. Ой-ой, украшений на ней как много, ой-ой, как наряды ее богаты! Ой-ой, сама какая красавица! Черные брови как два соболя, ресницы что кисточки на ушах зимней белки, две косы — два хвоста черно-бурой лисицы. Стоит парень, дрова бросив, на топор опершись, смотрит, как она с горы спускается, как она к ручью подходит, как воду берет.

Вот взяла воду, ведра к коромыслу прицепила… Сейчас уйдет!..

Наш друг топор отбросил, к ней подбежал. За руку красавицу схватил — сам своей смелости испугался, глаза зажмурил. Держит ее за руку, уйти не пускает. Долго так стоял. Когда открыл глаза, увидел, что ухватился за сломанный сук ели, а та женщина с коромыслом, та красавица со множеством звенящих украшений уже высоко в гору поднялась, только голос ее поющий издали доносится.

Вернулся парень к своему месту, дров колоть не стал, огня не разводит, пищу не варит. Лег в берестяной юрте, не спит — утра ждет.

Утром ловушки осматривать не пошел, от ручья боится отойти: может, женщина опять за водой придет. Весь день прождал, все у кукушки спрашивал, увидит ли сегодня красавицу. Ничего ему кукушка не отвечала. А когда солнце за гору зашло, без его спроса-вопроса, сама опять три раза прокуковала.

Замолчала кукушка. Тут снова красавицы поющий голос послышался. Как вчера, она спустилась к ручью, воды набрала, полные ведра на берег поставила. Не уходит. Трубку длинную вынула, увешанный цепочками кисет достала, набрала табаку, огонь кремнем высекла, закурила.

Смотрит на нее наш друг, думает:

«Сердце у меня надвое разорвется, если не обниму ее, если слова любви ей не скажу!»