Сказки народов Восточной Европы и Кавказа

Созвал он однажды жителей аула и сказал:

— Эй, люди! Хоть и глупы вы все, решил я задать вам одну задачу. Сдерите шкуру со скалы на берегу реки. Срок — три дня. Не исполните, с вас самих шкуру сдеру!

Собрался народ с утра на берегу, сидят горюют. Как быть?! Какая у скалы шкура?.. А в это время пришла к реке с кувшином красавица, дочь лесника Пейма́-хану́м[107].

— Что вы так печальны? — спрашивает девушка.

Поделились с нею люди своим горем: так, мол, и так, ищет старшина причину с нами расправиться…

— Только и всего? — спросила она. — Не горюйте! Идите и скажите: «Где это видано, чтоб снимали шкуру с незарезанного? Ты зарежь сперва скалу, а уж мы ее потом освежуем».

Старшине тем временем не терпелось. Пришел сам на берег и кричит:

— Где же шкура? Эй, бездельники!

— Помилуй, Токай! — отвечают люди. — Кто снимает шкуру с незарезанного? Зарежь, сделай милость, скалу, а уж мы её мигом освежуем.

— Гм! — понял Токай, что в дураках остался. — А ну-ка, говорите, кто вас научил так отвечать?

— Мы сами додумались.

— Нет! — кричит Токай. — Врете! Кто научил?

— Дочь лесника, Пейма-ханум, научила.

Велел тогда Токай принести три доски для молотьбы^{2}.

— Ступайте к Пейма-ханум и передайте мой наказ. Пусть выделает эти овчины, скроит и сошьет мне из них шубу.

Увидела Пейма-ханум доски, спрашивает:

— Что это вы такое принесли, люди добрые?

А людям стыдно исполнять глупый приказ.

Переглянулись они:

— Токай сказал: «Это овчины». Велел тебе их выделать, скроить и сшить для него шубу.

Засмеялась Пейма-ханум:

— Хорошо! Отнесите овчины в мой амбар и не откажитесь, прошу моего хлеба-соли отведать.

Пока они угощались, взяла Пейма-ханум большой мешок, насыпала в него речной гальки, накрепко завязала.

— Вот, — сказала она, — здесь коконы шелкопряда. Пусть совьет мне из них Токай крепкие нитки. А то шубу я уже скроила, а шить нечем.

И остался опять Токай в дураках.

Пошла вскоре Пейма-ханум со своим отцом в лес за дровами. Поручил ей отец срубить у дороги сухой дуб, а сам отправился на охоту.

А в это время проезжал лесом со своим батраком на паре лихих коней старшина Токай. Видит: рубит красивая девушка у дороги сухой дуб.

Токай велел остановить коней и спрашивает:

— Ты кто будешь?

— Я дочь лесника Пейма-ханум, — отвечала девушка.

— Наконец-то я тебя встретил! — обрадовался Токай. — А ну-ка, ну-ка, если ты такая умная, ответь: сколько раз ударила ты по этому дереву топором и сколько отлетело щепок?

— Я простая девушка, — скромно ответила Пейма-ханум. — Я могу и не знать… А вот ты старшина! Умней тебя, говорят, нет никого в округе… Скажи, сколько шагов сделали твои лошади, как выехал ты из дому, и сколько раз обернулись колеса?

— Гони! — крикнул Токай батраку. — Не будем тратить время на пустые разговоры!..

Так и остался старшина трижды в дураках.

МОЛОДОЙ КУЗНЕЦ. Эстонская сказка

Перевод Л. Чевычеловой.

ил в старину один крестьянин. Было у него три сына. Старшие сыновья с малых лет во всем помогали отцу, и выросли из них добрые работники. Хотел отец и младшего приучить к работе, да жена все не давала.

— Мал еще. Пусть порезвится! — А сама сынку младшему, ненаглядному, то калачик испечет, то пирожок подсунет.

И вырос младший сын бездельником-лентяем, только есть да спать любил.

Терпел крестьянин, терпел, наконец позвал сына и говорит:

— Не пора ли за дело приниматься? Хочешь быть кожевником?

— Нет, не хочу, — отвечает сын. — Всю жизнь кожи дубить да мять — руки до костей разъест.

— Ну, будь портным.

— Что ты, отец! Век над жилетами да камзолами гнуть спину — этак и горб вырастет.

— Ладно, сынок. Я тебя не неволю. А вот что ты скажешь про кузнечное дело? Сильней и крепче доброго кузнеца никого не сыщешь.

— Что ж, — отвечает сын. — В кузнецы я, пожалуй, пойду.

Отец отыскал самого искусного кузнеца в округе, заплатил ему вперед за ученье и отвез сына в кузницу.

— Ну, сынок, смотри, как добрые люди работают, и сам выучишься.

А мать тайком притащила из дому на тележке кровать с периной и подушками и сказала:

— Ты, сынок, у меня привык на мягком спать. Устанешь от трудов, полежи на перинке, что я тебе сама сшила, приклони голову на подушку, что я тебе сама мягким пухом набила.

Ну, отправились отец с матерью домой, а сынок остался у кузнеца.

Он поставил свою кровать в угол кузницы, разлегся на ней и стал смотреть, как кузнец с учениками бьют молотом по наковальне.

— Что смотришь? — спрашивает кузнец. — Бери молот в руки.

— А зачем? — отвечает сын крестьянина. — Отец сказал: смотри, как люди работают, — сам научишься.

Покачал головой кузнец и принялся за свое дело.

Лежит младший сынок на мягкой кровати, только вправо-влево поворачивается, глаз не спускает с кузнеца.

Не выдержал кузнец, опять говорит:

— Да что ты все валяешься! Бока отлежишь.

— Нет, не отлежу, — отвечает сын крестьянина, — перина-то мягкая. У меня голова от вашего грохота болит, а мне матушка велела: устанешь, сынок, отдохни, приклони голову на пуховую подушку.

Кузнец и вовсе махнул рукой на него. Что с ним, лентяем, разговаривать! Так шли дни за днями, месяцы за месяцами.