Сказки нашего города

– Обратно… – Трофим Никитич ошарашенно выронил коробку на пол. Вдруг в нём взыграло негодование. – А раньше не могли сообразить?! Теперь ещё заполнять кучу бумаг, а потом снова к вам бегать?!

– А что вы хотели? – спокойно парировала ангел. – Небесная канцелярия. Что внизу – то и наверху, принцип «по образу и подобию», знаете ли, в обе стороны работает. Следующий!

Оказавшись в родном теле и в родном кабинете, несколько мгновений Трофим Никитич сидел за столом, не в силах пошевелиться. Правда? Или приснилось? А руки не слушаются, ноги не гнуться – затекло? Или, это самое, трупное окоченение проходит? Да и сердечко как-то неровно стучит. То ли нервы, то ли никак разогнаться не может. И в зеркале на стене цвет лица не очень. Бледноватый какой-то. Наконец, справившись с собой, взглянул на часы – и поторопился вернуться к работе: обед давно закончился, документы ждать не будут… как неожиданно вспомнились слова ангела: «По образу и подобию в обе стороны работает». Это что же, когда он по всяким мелочам откладывает заявления в папку перед собой – на небесах то же самое делают? По образу и подобию… «Нет уж! Будет вам подобие!» – и, полный решимости, он открыл папку с жирной наклейкой «На возврат» и быстро начал подписывать одну бумагу за другой.

Право на свободу. История десятая – градохозяйственная

Последний ролл отправился в рот. Мэр довольно рыгнул: не пельмени, конечно, но если наложить побольше, то даже это изобретение узкоглазых сгодится. Заключительным аккордом хорошего обеда стали палочки для еды, прямо в упаковке метко брошенные в урну. Хватит и того, что он вместо нормальной еды по совету дочки жрёт полезное для здоровья чёрт-те что! Пользоваться карандашами вместо вилки его не заставит никто.

От удара палочек мусорное ведро закачалось, внутри зазвенела вчерашняя бутылка из-под коньяка. Несколько секунд мэр гадал: упадёт корзина или нет. Устояла – но мысли уже закрутились вокруг мусора. Точнее, вокруг его переработки: места на старой свалке давно не хватало, да и запах от неё ветер доносил аж до центра города. Средства из бюджета на решение проблемы были выделены, варианты предложены… выбрать мэр не мог уже несколько дней. Строительство перерабатывающего завода решало проблему навсегда, но деньги придётся тратить по назначению целиком. Ещё одна свалка на окраине куда дешевле, но тогда через три-четыре года всё повторится. Ручка парила над двумя листками-распоряжениями, словно десница карающая и милующая… с улицы донесся шум, гул тысяч голосов, и мэр раздражённо замотал головой. Что там ещё? Тут, понимаешь ли, решается судьба города, а условий для работы – никаких!

«Кстати, а кто это может быть? – подумал мэр, вслушиваясь в крики, среди которых можно было разобрать что-то о свободе и несправедливости. – Для пенсионеров и коммунистов рано ещё, не июль и не ноябрь. Эта, как её там, ихняя «Радуга» и всякие правозащитники уже в мае отработали». Был ещё вариант – незапланированное выступление из-за «межгосударственных разногласий» по поводу распределения бананов в каком-нибудь Зимбабве. Но его мэр отмёл тут же: с любых, даже сверхурочных, грантов все обязаны отчислять в городскую администрацию и полицию, иначе недолго и погореть. Повезёт, если просто признают «иностранным агентом», и отстёгивать придётся вдвое больше – обиженный начальник полиции способен журналистов не пустить, а запросто без телекамер посадить вместе с алкашами на пятнадцать суток за хулиганство. После чего на получении денег от спонсоров можно смело ставить крест, с таким пятном на репутации даже самые стойкие борцы никому не интересны.

Мэр выглянул в окно и обомлел: площадь заполнял мусор. Стройными рядами крепких парней стояли пивные банки и стеклянные бутылки, дородными матронами расположились пластиковые бутыли и пятилитровые баллоны, словно детей, ведя за собой и подсаживая на «плечи» окурки и бумажки. В дальнем углу площади пёстрым цыганским табором расположились сигаретные пачки, то тут, то там возвышались башнями старые холодильники и поломанные шкафы. Первомайской колонной солидно встала бытовая техника, готовая чугунным тараном утюгов проломить стену перегородившего дорогу к мэрии ОМОНа. А посреди всего этого упорядоченного хаоса на импровизированной трибуне из деревянных и пластиковых ящиков стояла бутылка из-под виски и произносила речь:

– Сотни лет нас угнетали! Загоняли в гетто мусорных баков и резервации свалок. Рухнул коммунизм, но свобода была недолгой! Захватившие власть чиновники не просто возрождают тоталитарное наследие, устанавливая по городу урны, они пошли дальше! Они готовят геноцид!

Площадь заревела: «Не допустим! Нет-строительству-завода!»

Бутылка тем временем продолжила:

– Мы требуем от мэрии уважать наши права! Нет патрулям дворников, нет мусоровозам, которые забирают нас без разбирательств! Сво-бо-ду!