Сказки немецких писателей

Он признался, что испытывает некоторую слабость и с удовольствием полежал бы в постели, если бы не мысль о том, с каким нетерпением она его ожидала; в то же время он без утайки высказал, что жаждет как можно скорее быть посвященным в тайну волшебного песнопения. В ответ на его слова русалка рассмеялась пленительным смехом, который взлетел на воздух журчащей струйкой легких прозрачных звуков и, разметавшись в вышине, опал мелкими брызгами, и спросила: неужели он сам ещё не испробовал свое искусство? Тебе, мол, и учиться у меня нечему, ибо ты ничуть не хуже меня владеешь этим искусством.

Сбитый с толку её словами, юноша в полном недоумении уставился на русалку, разинув рот. А русалка, запечатлев на его губах долгий поцелуй, сказала следующее:

— Знай же, мой миленький, что наше волшебное пение связано с тем, что у нас нет сердца; научить тебя я бы не могла, но в тот миг, когда ты ради любви ко мне вынул из груди свое сердце, у тебя должна была развиться способность к этому искусству; таким образом, награда оказывается естественным следствием самоотверженности. Так что ни о чём не кручинься, а запевай себе песню, тогда мы и посмотрим, какое впечатление она произведет на черепах и на устриц, которые лежат зарывшись в сыром песке.

Такое предложение привело юношу в крайнее смущение, он даже испугался сначала, но быстро справился со смятением и рассудительно отвечал, что он опасается, как бы своим пением не переполошить народ, и боится огласки, из-за которой пришел бы конец их свиданиям. Русалка похвалила его за предусмотрительность и, заключив в пенноструйные объятия, осыпала поцелуями. Однако, обнимая юношу, она почувствовала возле своей прохладной груди биение человеческого сердца; она прислушалась и промолвила:

— Кабы я сама не съела только что твое сердце, то сказала бы, что оно сейчас стучит у тебя в груди.

Юноша ответствовал, что он, дабы не раздражать людей, которые нечаянно могут заметить, как тихо стало в его груди, вставил себе на пустое место крошечный часовой механизм; правда, время от времени его надо будет извлекать для завода; вот почему, дескать, он и попросил разрешения оставить себе ножичек.

Русалка задумчиво поцеловала то место, откуда слышался стук, и с тех пор полюбила его целовать в те ночи, когда они справляли свои любовные празднества. Частенько она при этом приговаривала, что люди благодаря душе и впрямь, оказывается, способны на такую истинную и бескорыстную любовь, что даже согласны лишить себя сердца в пользу любимого существа, а юноша в свой черед говорил, что оттого-то, мол, он так счастлив сознанием, что его возлюбленная обрела душу, благодаря которой она может любить его не языческой плотской любовью, а истинной и глубокой.

— Как это будет прекрасно, — сказала она, — когда мы вместе воспарим в бессмертие!

— Да! — отвечал он. — И тогда мы вдвоем с тобою так запоем, что даже Дух Святой, который будет присутствовать при этом в обличье голубя, должен будет явить нам свою сокровенную сущность, не говоря уже о тех миллионах людей, которых мы там повстречаем. Познать и полюбить друг друга — вот в чём заключается блаженство!

— А мы обрели его уже в земной жизни! — сказала русалка и поцеловала юношу в очи.

ТОМАС ТЕОДОР ХАЙНЕ СКАЗКА О ПЛАНОВОМ ХОЗЯЙСТВЕ

Господин государственный советник Герхардт Рвениус, директор земельного статистического ведомства, скончался и, как положено, прибыл в рай. Дежурный ангел взял у него документы и препроводил в гардероб, где надлежало освободиться от земных покровов. Затем ангел справился, не имеет ли господин советник особых пожеланий.

— Собственно говоря, — сказал господин государственный советник, — я хотел бы побеседовать с господином директором этого учреждения.

Ангел в ужасе замахал крыльями и принялся втолковывать вновь прибывшему:

— Здесь у нас не учреждение, а небо, а на небесах не бывает директора. Здесь царит единоличное всевластие божье. Если вы хотите получить аудиенцию, то обязаны пройти по всем инстанциям. Я доложу о вас господину архангелу Гавриилу. Но хочу предупредить заранее: вы будете ждать аудиенции столько же, сколько заставляли ждать своих посетителей в прежние времена.

Государственный советник уселся на облако и провел в ожидании пять месяцев. Какой-то сердобольный ангел одолжил ему арфу, чтобы музыка и пение помогли ему скоротать время. Но господин государственный советник знал лишь несколько патриотических песен, а со студенческих времен осталась в памяти одна только «Милашечка на речке Лан». Так что этого развлечения ему хватило ненадолго. На шестой месяц его спросили, по какому вопросу желает он говорить с Его Всемогуществом.

— По вопросу реорганизации! — так обозначил он цель своего визита — и вскоре предстал перед престолом Господним. Посмотрел Господь на него благосклонно, серьезно и спрашивает:

— Господин государственный советник Рвениус, не так ли? Прошу — чем могу служить?