Сказки о рае

Кухню опять тряхнуло, причём значительно сильнее, чем в первый раз, еле удержали бидон на столе.

Когда всё утихомирилось, Саша, спросил:

– Ну, а что сейчас, в смысле – ты и Джорж?

– Знаешь, Саш, я сейчас больше с Виктором работаю, он очень серьёзный музыкант, быть может, самый серьёзный из всех в вашей питерской тусовке… А Джорж, – Джон вздохнул, – он не простой человек, он больше сам по себе, но отношения у нас очень хорошие… впрочем, ты сам скоро всё увидишь и поймёшь.

– Я понимаю, он человек религиозный, а ты – нет. Хотя, знаешь, я всё время слушаю «Имэджн», помнишь там – «Нет ада под нами, и над нами только небеса, нет религий…» – вроде всё антирелигиозное, но, ты знаешь, более религиозной музыки на земле я не слышал.

– Саш, вся музыка религиозная в той или иной мере…

– Это да, но у тебя она – чисто религиозная. Вообще-то, я в Бога не верю.

– Саш, я тоже не верю, слово «верю» не очень подходящее, я о Боге всё время думаю, иногда мы даже разговариваем.

Тут кухню стало трясти так, что Саша подумал – она провалится в тартарары, но как-то само собой всё прекратилось…

– Саш, что-то тебя очень сильно трясёт, нам нужно сделать «Земляничные Поляны», – Джон сказал это по-английски: – We need to do Strawberry Fields now, иначе – так и будет трясти.

– В смысле – вместе? – обалдел Саша.

– Ну конечно – Джон повернулся к батарее, вынул оттуда бледно-розовый «Гиббсон» и осторожно передал инструмент Саше.

Саша взял гитару как ребёнка:

– Знаешь, Джон, я ведь, как в Нью-Йорк приехал, всё мечтал вот о ней, но всё как-то не получалось: сначала денег не было, потом – машина, дом… Я даже ни на один концерт не сходил, наверное, это и есть мой грех, наверное, поэтому и трясёт… Да какой я, к чёрту, музыкант – такой же, как и программист…

– Саш, ты на комплименты напрашиваешься? – Джон дружески похлопал его по плечу – Да мы тут все в восемьдесят восьмом на ваш концерт с Курёхиным смотрели…

Саша печально улыбнулся:

– Может, я зря из музыки ушёл…

– Из музыки невозможно уйти, – Джон достал второй «Гиббсон» для себя – давай, Саш, а то сейчас всё посыплется.

Действительно, кухню ещё раз мощно тряхануло. Когда всё успокоилось, откуда-то извне началось вступление к «Земляничным Полянам», и Саша почувствовал, что где-то внутри него зазвучало. Нет, он не пел, просто это зазвучало:

Let me take you down,
Cause I'm going to Strawberry Fields.

Джон стоял рядом с ним, и Саша чувствовал, что с ним происходит то же самое.

Nothing is real
And nothing to get hung about.

Когда вступил бас, Саша увидел, что там за окном, за которым шёл идиотский питерский снег, что-то изменилось. Посередине белёсого безобразия появились некие розовые пятна. Когда их стало больше, Саша понял – это розовые ягоды, падающие с неба. Он также понял, что питерский снег – это и есть Strawberry Fields Forever. Каким-то непостижимым образом ягоды стали проходить сквозь Сашину кухню и медленно покрывать всё пространство вокруг него и Джона. Кухня при этом сотрясалась и разваливалась на куски, но ни Сашу, ни Джона это уже не волновало.

Living is easy with eyes closed
Misunderstanding all you see.

«Вот как тут всё устроено», – внимал происходящему Саша, и бледно-розовый «Гиббсон» приятно согревал ему пальцы.

No one I think is in my tree,
I mean it must be high or low.
That is you can't you know tune in.
But it's all right.
That is I think it's not too bad.

Теперь уже не было никакой кухни, коридора и велосипеда – только Саша, Джон и два их «Гиббсон», всё это перевалило на третий куплет. Ягоды проходили уже через них самих, и Саша понимал, что именно так сейчас и нужно, это называется – делать

Strawberry Fields Forever.

Всё шло как нельзя лучше, и четвёртый куплет, по идее, должен был длиться вечно, но Саша вдруг почувствовал боль в груди, потом – в плече, розовые ягоды постепенно стали бледнеть. Саша увидел испуганные глаза Джона, его виноватую улыбку, он уже не звучал внутри…

– Джон, Джон, я с тобой, – успел только сказать Саша и внезапно, как в фильме ужасов, оказался на полу манхэттенского кубика. На него смотрели весёлые, злые глаза чёрного санитара.

– Что ты делаешь, мудак? – заорал на него Саша.

Козлиная морда шамана загоготала ему в ответ, обнажив несусветно белые крепкие зубы:

– Are you having a good time or what?

От горя Саша опять пропал в черноту, но только на секунду. Чёрный дьявол нанёс ему ещё один сокрушительный удар в грудь своими клизмами, последний на сегодня.

Саша окончательно вернулся, его стало рвать…

Тшува Димы Рошаля Сказка вторая