Сказки о рыбаках и рыбках

Написано было крупно и коряво, сплошными строчками и без всяких запятых. Мучаясь и жалея Женьку, Валентин прочитал эту полную ошибок беспомощность, где даже смысл поймать было трудно. Тряхнул головой. Вернулся глазами к первому слову, и… вдруг, словно от толчка, неуклюжие слова встали в строчки и обросли рифмами. Не на бумаге, а в голове Валентина.

Капли о крышу стучат, как часы,
Спать не дают в темноте.
Снова хочу я, чтоб был я твой сын,
Думаю в темноте…

Бьют, будто камушки о весы,

Капли среди темноты.
А я молюсь, чтобы я был твой сын,
Чтоб были мы — я и ты…

— Жень, — шепотом позвал Валентин.

Тот сидел к нему спиной. Шевельнулся, но не посмел оглянуться. Валентин сунул бумажку в карман с револьвером, обошел Женьку, поднял его за локти. Положил Женькины ладони себе на плечи. Сказал Женькиной опущенной голове:

— Ты замечательно написал… Это наши с тобой стихи. Для нас вдвоем, да?

Женька неловко кивнул. Ткнулся лицом Валентину в рубашку.

— Жень, ты меня прости…

Женька, царапнув рубашку подбородком, вскинул лицо. В темных глазах испуганный вопрос.

— Я все не понимал, Жень… Думал, ты не про это признаться хочешь. Не про стихи…

Женька шевельнул губами:

— А про что?

— Теперь уже все равно…

— Не… не все равно. Скажи.

— Я думал… про кольцо. Ну, думал, ты его… стащил тогда в лагере и сказать хочешь и боишься… Ты не обижайся.

Женька не обиделся. И не смутился. Замотал головой.

— Да нет же! Это не я! Это другие мальчишки! Они им играли, менялись, потом забросили куда-то…

— А ты… нашел?

— Да не находил я!

— Слушай… а винтик? Я его случайно в твоем кармашке обнаружил, когда стирал. Разве он не от трубы?

«Зачем я об этом? После всего, что было… После стихов…»

Но Женька опять не обиделся и не удивился.

— Винтик? Да это от будильника, наверно! Просто он такой же… А будильник старый, его на свалке нашли и развинтили… У Илюшки в карманах два таких винтика! Придем — покажу…

— А… кольцо? — сказал Валентин.

Женька непонимающе молчал.

«Зачем я об этом сейчас», — опять подумал Валентин. И вновь не смог удержаться.

— Как оно в аквариум-то попало? Разве не от тебя?

— Да нет же! Оно там и было. Я… ну, просто почуял. А разве оно… то самое?

— Достань, — сказал Валентин. Он знал, что кольцо у Женьки в кармашке.

Женька послушно вытащил.

— Прочитай. Видишь, тут буковки: «Адмирал Волынов»…

— Ага… Но это… не так написано. Не по-нашему…

Валентин схватил кольцо, поднес к глазам. Буковки на внутренней стороне кольца складывались в еле различимые слова: «Capitan-comandor Crass»…

— Чудеса твои, Господи, — выговорил Валентин. Постоял. И мысленно сказал себе, что пора уже привыкнуть к чудесам и явлениям этого пространственного измерения.

А Женька проговорил полушепотом:

— Я ведь сразу понял, что оно не простое… И чука на него отзывается…

— Как джинн, — смущенно поддакнул Валентин. — Джинны, они тоже: потрешь медяшку, и они тут как тут… Читал?

— Ага… Нам воспитателка читала. Про Аладдина…

— Жень… — сказал Валентин. И вдруг обмер от случайной и мигом выросшей в надежду мысли. Он тут же одернул себя, попробовал запретить себе думать про такое. Конечно, всяких тут чудес хватает, но это… А может, опять все не случайно? Специально привело колечко по дорожке судьбы. И теперь главное — не упустить случай?

— Что, дядь Валь? — спросил Женька.

— Жень… Если чуки отзываются, как джинны, то, может, они тоже… волшебники?

— Маленько… — без удивления согласился Женька.

— Пойдем…

Чука терпеливо ждал их у сваленной в кучку одежды. Вертел в черных ручках трубу. Валентин опять присел перед ним.

— Чука, послушай… Ты ведь многое знаешь, да?

Тот положил трубку, кашлянул по-стариковски. Согласился:

— Кое-что да… ведомо…

— А заклинание для лунной рыбки… ведаешь?

Чука мигнул. Почесал косматую макушку. Сунул большой палец в рот, приоткрывшийся среди похожей на мочалу шерсти. Выдернул с чмокающим звуком. Сказал осторожно:

— Оно так… Чуки знают…

— Скажешь?

— Кха… Говорить так просто не велено… За это платить полагается. Чистым золотом…

— Как золотом? Ты… это в прямом смысле?

— В том смысле, что золотой денежкой или чем другим. Колечком обручальным, скажем… Вы, люди добрые, не подумайте, что от корысти. Правило такое с испокон веку…

— Тогда плохо. Нету у меня ни денежки, ни колечка…

Чука стеснительно посопел и напомнил:

— А рыбка-то золотая, зарытая. Небось уже превратилась в денежку.

— Где же я теперь ее найду? Ночь была… Да и места тут все перепутались…

— А ты не хлопочи, я сам найду. Ты только позволь…

— И скажешь заклинание?

— Коли позволишь денежку взять, я сейчас и скажу.

— Позволяю! Говори!

Чука опять пососал палец.

— Тут, мил человек, одна хитрость имеется… Никакого особого заклинания вовсе и нету. Надо вспомнить загадку детскую или считалочку, с которой во всякие игры прыгал-развлекался, когда малой был. А потом сказать ее наоборот. Ведь пружинку-то, что время двигает, хочешь задом наперед скрутить, а?