Сказки о сотворении мира

— Я потратил день, чтобы найти его офис. Без твоей помощи ничего не получится. На визитках мобильные номера, в регистрации фирмы — формальный адрес. Я должен порыться в его бухгалтерии в ближайшие дни. Контракт на поставку детских витаминов — не шуточное дело. Если я верно понял, он собирается снабжать детсады, школы и больницы на всей территории России. Я должен знать, что он задумал. Я хочу получить образцы этих витаминов, пока не поздно. И ты мне поможешь.

— Но он еще не взял меня на работу!

— Сейчас ты позвонишь ему со своей квартиры и договоришься о встрече в офисе.

— А если он не захочет?

— Прикажешь ему тем же противным тоном, которым ты разговариваешь со мной. Что хочешь, ври, что хочешь, обещай, заставь его выложить адрес реального офиса, и мы закроем дело в тот же момент.

— И вы от меня отвадите этого типа?

— Как только я доберусь до его витаминов, ты забудешь, как выглядят друиды.

— Обещаете?

— Как только я до него доберусь, он сам захочет тебя забыть, как кошмарную галлюцинацию.

— Тогда разворачивайтесь, мы едем в Можайск. Я знаю, где его офис.

Зубов недоверчиво поглядел на графиню.

— Тот же самый адрес, только не в Москве, а в Можайске. И не надо на меня смотреть. Лучше разворачивайтесь живее, а то к утру не успеем. Мне самой не терпится покончить с этой историей.

Для решающей встречи с Друидом Жорж Зубов припас джентльменский набор отмычек и сверл. В его железном чемоданчике на всякий случай имелся даже кусок пластида, но ничего такого не пригодилось. Офис фармацевтической компании встретил его открытыми дверями, пустым помещением и табличкой: «сдается в аренду». За отдельную плату хозяин помещения пояснил, что табличка появилась утром, потому что коммерсанты, прежде арендовавшие офис, допоздна выносили коробки с бумагами, выгружали оргтехнику, не оставили после себя даже мусорную корзину…

Глава 6

Розалия Львовна склонилась над постелью и осмотрела синяк, тлеющий на лбу графини.

— Натик, девочка совсем плоха. Почему ты не оставил ее в больнице?

Мира прикинулась спящей. Голос Розалии Львовны звенел в ушах: эту плохую девочку надо вернуть врачам, — рекомендовал голос, — нечего держать ее дома. Вдруг она заразная? Вдруг она умрет прямо здесь! Тебе придется закопать ее в огороде. Натик, ты же вспотеешь!

— Мама, я останусь… — канючила Алиса Натановна.

— Нет, ты поедешь в институт.

— Нет, не поеду…

Семейный скандал переместился на веранду и затих во дворе. Машина отъехала. Мира открыла глаза и поняла, что Алиса Натановна своего добилась. Капризная девица сидела в кресле у окна, копируя позу графини. Мадмуазель оставила в сознании Алисы мистический образ дамы, возвысившейся над суетным. Госпожи, вокруг которой суетились все мужчины дома. Образ, который никак не вязался с желтым синяком и распухшим веком. Но Алиса Натановна на графиню и не глядела.

— Папа просил посидеть с вами, — объяснила она свое присутствие в комнате. — Если что-то надо — скажите, я принесу.

— Веревку и мыло, — попросила графиня.

Обиженная Алиса вышла из комнаты и вскоре вернулась с отцом.

— Проснулась? — Натан присел у кровати графини. — Как ты себя чувствуешь? Мы можем поговорить?

— О моем алкоголизме? Или о том, что мне не стоит ждать звонка из Парижа?

— Алиса, — обратился Боровский к дочери. — Свари нам крепкого кофе и поезжай домой.

— Ругать меня будете? — догадалась графиня.

— Мира, мне нужна твоя помощь.

— Натан Валерьянович, — графиня развернулась синяком к профессору. — Что я вам еще не рассказала? Уж выложила все, что могла. Даже то, о чем Жорж просил помолчать, и то выболтала, а вы меня ему же и заложили. Я что, похожа на алкоголика?

— И еще заложу, — пообещал Боровский. — И буду закладывать, пока ты, наконец, не возьмешься себя в руки. Мира, ты разумная девочка…

— Я вас умоляю…

— …Ты еще совсем молода, и мне больно смотреть, как ты себя убиваешь. Нам всем теперь нелегко. Мы все стараемся выжить в непростых обстоятельствах, и мне тревожно за тебя, Мира. Если б ты была моей дочерью, я бы тебя выпорол ремнем и не выпускал из дома.

— Ха-ха! — сказала графиня. — А мой папаша уверен, что я образец благочестия. Хорошая девочка, которая подрастет и станет многодетной домохозяйкой на радость семье и на пользу обществу. А вы, Натан Валерьянович, много знаете о своих дочерях?

Профессор оторопел. Алиса ушла на кухню готовить кофе и глаза отцу не мозолила. Жизнь пятерых сестер вмиг пронеслась пред Натаном. Жизнь из обрывков фраз и картин, увиденных вскользь между ужином и завтраком. Жизнь, исполненная радости и покоя. Натану Валерьяновичу дозволялось только любоваться потомством. Дети же с малолетства знали, что папа — большой ученый и в его кабинет нельзя заходить без стука. До знакомства с графиней Боровский был уверен, что Розалия Львовна прекрасно воспитывает дочерей, и был счастлив оттого, что может доверять супруге. Его устраивало в семейной жизни абсолютно все, и ничто не обременяло. Большой ученый действительно много работал. Работа требовала тишины.

— Чем я могу вам помочь, Натан Валерьянович? — виновато спросила графиня.