Сказки о воображаемых чудесах

Во многих отношениях мистеру Индрасилу было труднее всех. Кошки нервничали и злились, и всякий раз, когда он ступал в Клетку Дьявольских Кошек (так мы ее окрестили), он рисковал жизнью. Прямо перед тем как зайти, он скармливал им безбожно огромные порции мяса (вопреки распространенному убеждению, укротители редко поступают так). Лицо его осунулось, а глаза были безумны.

Мистер Леджер почти неизменно находился там, у клетки Зеленого Ужаса, и наблюдал за ним. Конечно, жизнь мистеру Индрасилу это не облегчало. Весь цирк начал встревоженно провожать глазами фигуру, одетую в шелковую рубашку. Я знал, что все думали то же, что и я: Скоро он сломается, и когда это случится…

Одному Богу ведомо, что будет тогда, когда это случится.

Жара все не отступала; температура ежедневно переползала отметку в тридцать градусов. Казалось, что боги дождя смеются над нами: как только мы покидали какой-то город, на него снисходил благословенный ливень. Каждый город, в который мы приезжали, был раскален добела, жух и плавился на солнце.

И вот одной ночью, по дороге из Канзас-Сити в Грин Блафф, я увидел нечто, что расстроило меня больше, чем что-либо другое.

Было жарко — до ужаса жарко. Спать не стоило и пытаться. Я ворочался на своей койке, словно горячечный больной: я гонялся за Песочным человеком, но никак не мог его поймать. В конце концов я встал, натянул штаны и вышел на улицу.

Мы остановились на небольшой поляне и расположились кругом. Мы с двумя другими помощниками разгрузили клетки с кошками, чтобы те могли освежиться хоть на каком-то ветерке. Теперь клетки стояли на земле, и разбухшая канзасская луна красила их тусклым серебром. У самой большой из них стояла высокая фигура в галифе из белой саржи. Мистер Индрасил.

Он дразнил Зеленого Ужаса длинным заостренным прутом. Большая кошка молча металась по клетке, пытаясь увернуться от острого кончика. Самое страшное в этом было то, что, когда пика все-таки вонзалась в тигриную плоть, тот не рычал от боли и злости, как можно было бы ожидать. Тигр хранил зловещее молчание; тех, кто неплохо знаком с кошками, такая тишина пугает больше, чем самый оглушительный рык.

Мистера Индрасила это тоже пробрало.

— Молчаливый ты ублюдок, а? — прорычал он. Мощные руки его напряглись, и металлический прут скользнул вперед. Зеленый Ужас дернулся, и глаза его жутко завращались. Но он не проронил ни звука. — А ну вой! — прошипел мистер Индрасил. — Давай вой, чудовище. Вой!

И он ткнул прутом тигру в бок.

А затем я увидел нечто странное. Словно тень пошевелилась во тьме под одной из дальних повозок, и в лунном свете, казалось, блеснули пристальные глаза. Зеленые глаза.

Прохладный ветерок тихо пронесся по поляне, поднимая пыль и ероша мне волосы.

Мистер Индрасил поднял взгляд, и на его лице появилось странное выражение, словно он прислушивался. Укротитель молча уронил прут, повернулся и зашагал обратно к своему трейлеру.

Я снова уставился на дальнюю повозку, но тень уже исчезла. Зеленый Ужас неподвижно стоял у прутьев клетки, глядя на трейлер мистера Индрасила. И мне в голову пришла мысль, что он ненавидит укротителя не потому, что тот жесток или злобен, ибо тигры по-своему, по-звериному, уважают эти качества, а потому, что тот был отклонением даже от тигриной дикой нормы. Он был разбойником. По-другому мне его и не назвать. Мистер Индрасил был не только тигром в человеческом обличье, но еще и тигром-разбойником.

Мысль эта — беспокоящая и немного пугающая — выкристаллизовалась в моем сознании. Я вернулся внутрь, но заснуть мне все же не удалось.

Жара все не спадала.

Каждый день мы сгорали, каждую ночь ворочались и исходили потом не в силах заснуть. Все были красны от солнечных ожогов, и по самым малейшим поводам вспыхивали ссоры. Мы готовы были взорваться.

Мистер Леджер оставался с нами молчаливым наблюдателем: при всей его внешней невозмутимости я чувствовал, что в глубине у него бурлило — что? Ненависть? Страх? Желание мести? Я никак не мог этого понять, но одно знал точно: он может быть опасен. Возможно, если затронуть его за живое, он был даже опаснее мистера Индрасила.

Он был на каждом представлении: неизменно, несмотря на удушающую жару, облаченный в свой коричневый костюм с аккуратными стрелками на брюках. Он молча стоял у клетки Зеленого Ужаса и, казалось, вел с тигром исполненные глубокого смысла беседы. Тот, кстати говоря, в присутствии мистера Леджера всегда затихал.

От Канзаса до Оклахомы жара не давала нам передохнуть. Редко случался день, когда кого-нибудь не хватал тепловой удар. Толпы на представлениях постепенно становились все малочисленней: кому захочется сидеть под душным парусиновым шатром, когда можно сходить в ближайший кинотеатр с кондиционером?