Сказки о воображаемых чудесах

Корабли все плыли по небу, спокойные в своей неуязвимости. Затем, прямо перед серебристо-голубым носом «Духа Водолея» вода забурлила, что-то зашевелилось под мрачной зеленью водного покрова. Что-то большое… но не дредноут. Ибо это нечто было не белесым, а темным. Участок воды над ним становился чернее и чернее, а затем вздулся бугром. Показался величественный купол цвета черного дерева и начал расти, словно остров выплывал из глубин морских, черный, кожаный и невероятно огромный, и двадцать длинных черных щупалец окружали его. Он надувался, и ширился, и рос с каждой секундой все выше, пока, наконец, не оторвался от воды. С повисших щупальцев капала вода, но потом они тоже стали подниматься, потянулись в стороны. Существо сравнялось в размерах с дирижаблем, который летел ему навстречу. Когда они столкнулись, было похоже, что два небесных левиафана сошлись, чтобы спариться. Черная громадина устроилась сверху серебристо-синего дирижабля, и руки его обхватили судно смертельным объятием. Было видно, как треснула внешняя обшивка корабля, как разорвались и сморщились баллоны с гелием. «Дух Водолея» извивался и брыкался, точно живой, а потом зачах в черных объятиях своего любовника. Когда все закончилось, темное создание бросило обломки в море.

Таф остановил изображение и печальным взором изучил крохотные фигурки, прыгающие с обреченной гондолы.

— Еще один такой же настиг «Лайл Ди» на обратном пути, — рассказала Кефайра Квей. — «Тени Небес» удалось спастись, и так мы узнали о случившемся. Но со следующей миссии ее экипаж так и не вернулся. Более сотни дирижаблей и двенадцать гидропланов потеряли мы в первую неделю после появления огненных шаров.

— Огненных шаров? — осведомился Хэвиланд Таф. Он поглаживал Сомнение, что сидела на пульте управления. — Я не заметил никакого огня.

— Мы придумали название, когда расправились с первой из проклятых тварей. Гидролет Защитников выстрелил в нее очередью разрывных, и она взорвалась, точно бомба, а потом погрузилась в море, все еще полыхая. Они на удивление легко воспламеняются; одна вспышка лазера — и они взрываются, просто любо-дорого поглядеть.

— Водород, — сказал Хэвиланд Тафт.

— Вот именно, — подтвердила Защитник. — Целый экземпляр нам раздобыть так и не удалось, но, сложив кусочки вместе, мы поняли, как устроены эти существа. Они могут самостоятельно вырабатывать электрический ток. Вбирают в себя воду и производят своего рода биологический электролиз. Кислород выводится в воду или в атмосферу, и организм движется на этой воздушной струе. Водород же наполняет их капсулы и поднимает над морем. Когда они желают вернуться обратно, то приоткрывают верхний клапан — вот, посмотрите, это он, — и весь газ вылетает, и огненный шар погружается обратно в воду. Внешний покров у них из очень прочной кожи. Они медлительны, но умны. Порой они прячутся за облаками и сверху нападают на ничего не подозревающие гидропланы. Вскоре, к своему ужасу, мы обнаружили, что размножаются они столь же быстро, сколь и дредноуты.

— Звучит весьма интригующе, — отозвался Хэвиланд Таф. — Осмелюсь предположить, что с появлением огненных шаров воздух вы потеряли так же, как до этого лишились моря.

— В той или иной степени, — признала Кефайра. — Наши дирижабли были чересчур медленными, и мы не стали ими рисковать. Мы попытались как-то наладить дело, посылая их караванами, под охраной автолетов и гидропланов, но даже этот план провалился. Утро Огненного Рассвета… Я была там, командовала девятиорудийным гидропланом… это было чудовищно…

— Продолжайте, — сказал Хэвиланд.

— Огненный Рассвет, — пробормотала она без всякого выражения. — Мы… всего там было тридцать дирижаблей. Тридцать! Огромный караван под защитой дюжины вооруженных гидропланов. Путь был долгим: от Новой Атлантиды к Сломанной Руке. Так называется одно крупное скопление островов. Ближе к рассвету второго дня, когда восток только начал окрашиваться красным, море под нами стало… бурлить. Как кастрюля, в которой закипает суп. То были они — выбрасывали кислород и водород, поднимались в воздух. Тысячи их, Таф, тысячи. Море бешено вспенилось, и они вставали, эти черные тени, шли на нас — со всех сторон, насколько хватало глаз. Мы ударили по ним: лазером, разрывными снарядами, всем, что было под рукой. Словно само небо было охвачено пламенем. Все эти штуки чуть не лопались от водорода, а воздух опьянял, так насыщен он был кислородом, который они выбрасывали. Мы назвали то утро Огненным Рассветом. И это было ужасно. Повсюду крики, пылающие шары, обломки наших дирижаблей падают в воду, тела охвачены пламенем. А внизу поджидали дредноуты. Я видела, как они хватали упавших пловцов; эти бледные щупальца обвивались вокруг них и утягивали на дно. В битве уцелели четыре гидроплана. Четыре. Мы потеряли все дирижабли, всех членов экипажей.

— Какая мрачная история, — сказал Таф.