Сказки Освии. Магия в разрезе

Няня Мэлли плакала. Глаза у нее покраснели и опухли, пара больших капель стекала по щекам. Это было так неожиданно. Иногда за своими проблемами забываешь, что у других людей они тоже есть. Няня всегда была очень жизнерадостной. Она никогда раньше при мне не плакала. Я завидовала ее умению сохранять хорошее настроение, но, похоже, даже у нее это получалось не всегда.

– Что случилось, няня Мэлли? – спросила я. – Если это ведьма Василика тебя обидела, я не посмотрю на то, что она начальница стражи, и накажу ее хорошенечко.

Я преувеличила свои возможности. Если бы мне и в самом деле пришлось идти ее наказывать, то наказали бы в итоге меня, позорно и безжалостно.

– Что? – не поняла няня. – А, нет, она тут ни при чем.

– А что же тогда? Кто-то умер? – в ужасе спросила я.

Мэлли на секунду даже перестала плакать.

– Нет, что ты, деточка, все живы-здоровы.

Что тогда могло так расстроить няню, я не имела понятия, но спрашивать больше не стала, если бы она хотела, то рассказала бы сама. Няня повздыхала еще немножко, нарезая соломкой морковку.

– Фермесские пирожки не получились, – всхлипывая, сказала она, решив все-таки поделиться своим горем, и снова зарыдала.

– Пирожки? – не поняла я. – Разве можно так плакать из-за пирожков?

– Я их целый месяц готовила. Сначала травы заготавливала, потом их перебирала и взвешивала, потом настаивала, потом на настое замешивала тесто. Оно подходило еще неделю, чтобы в нем образовалась специальная флора. А потом… я их… спалилаааа!!! – ее рыдания перешли на высокую ноту.

В моей голове никак не укладывалось, что можно плакать навзрыд из-за пирожков. Никогда не пойму этих взрослых, даже когда сама стану взрослой. Я неловко попыталась ее подбодрить, сказав, что еще и не такое мы портили, из-за чего няня заплакала только громче.

– Наверное, лучше я пойду, – тихо сказала я и выскользнула из кухни, оставив няню наедине со своими переживаниями, чтобы случайно не сделать еще хуже. Я подумала, что принцип Освальда – «не трогай, пока не успокоится» – может работать не только с Василикой.

Я еще побродила по замку, зашла в библиотеку. На столе лежала та самая книга, которую непонятно как подложил Геральт, пересмотренная и перепроверенная много раз. Я села за стол, прислонив к нему меч, и стала перелистывать страницы. Может, мне удастся найти что-нибудь, что пропустили остальные, какую-нибудь подсказку, которая поможет нам всем освободиться от гнетущего чувства опасности. Книга как книга, ничего необычного. Читая ее, никогда бы не заподозрил, что ее писал сумасшедший с манией величия и больным воображением. Выдать в авторе перечисленные проблемы могла только глава, посвященная подготовке материального заклинания преследования жертвы в картинках.

Быстрым шагом, очень расстроенный и взволнованный, вошел Рональд.

– У тебя тоже пирожки сгорели? – ляпнула я.

Он непонимающе на меня посмотрел. Я смутилась и спросила уже серьезно:

– Что произошло?

– Ничего опасного для жизни, но мне надо уехать прямо сейчас.

– Если это из-за фразы про пирожки, то проще меня выслать из замка, чем уезжать самому.

– Я ненадолго, к вечеру вернусь. Оставайся под куполом, что бы ни случилось.

– Возьми меня с собой, пожалуйста, – умоляюще посмотрела на него я.

– Не раньше, чем победишь Василику в честном бою.

Он поцеловал меня в лоб и постарался успокоить:

– Не переживай, со мной все будет в порядке. Главное, чтобы с тобой ничего не случилось. Василика, присмотри за ней, – сказал он через плечо непонятно откуда взявшейся начальнице стражи.

Мне не повезло. Василика так не вовремя выбралась из комнаты и вспомнила о своих обязанностях. Она-то мне точно сбежать не даст.

– Из замка – ни ногой! – еще раз сказал Рональд и ушел.

Я видела в окно, как он за куполом отдает распоряжения бывшему капитану стражи. Ему вывели лошадь, он сел верхом и уехал. Спустя пять минут следом за ним отправился небольшой отряд. Неясная тревога стала противно холодить живот.

«Он очень сильный и умный, он справится», – пыталась я себя успокоить. Василика устроилась в кресле и собралась присматривать за мной основательно и с удобствами.

– Куда это он, интересно? – тоже полюбопытствовала она. – И где все остальные?

Выглядела наемница плохо: глаза были красными, вокруг них залегли тени, и говорила она еле-еле, будто ей с трудом давалось каждое слово.

– Ты что, плакала? – опрометчиво заподозрила я в Василике человечность.

– Еще чего! Не дождешься! Просто голова болит и глаза слезятся. Аллергия.

Для убедительности она чихнула. Получилось натурально.

– Освальд с Альбертом уехали готовить дворец к церемонии. А насчет Рональда – сама хотела бы знать.

И в этот самый момент я увидела, как в той стороне, куда ускакал Рональд, далеко, за краем города, поднимается дым.

– Поле…– поняла я. – Наше с Рональдом поле горит!

– И всего-то, – хмыкнула Василика. Ее не впечатлило. – Погасит, в следующем году урожай лучше будет, и все. Твоему герцогу хватит денег пережить эту потерю.