Сказки Освии. Магия в разрезе

В последний момент я выставила магический щит, как и хвасталась перед Освальдом, – одной левой. Ее меч врезался в прозрачное защитное поле в ладони от моего лба. Вибрация прошла по щиту, по мечу в руке противницы, по полу, по всему замку. Книжные полки зашатались. Лезвие меча разлетелось на осколки, в руках Василики осталась только рукоять. Отдача была такой сильной, что Василика упала на колени, зажимая левой рукой правую, в которой по-прежнему оставался обломок меча. Я, не дожидаясь, пока она придет в себя, вышла и закрыла дверь, не забыв подпереть ее тумбочкой для надежности. Вряд ли это остановит неуравновешенную наемницу, но времени мне немного добавит.

Руки дрожали, ноги подкашивались, а душу заполняло чувство радости победы. Победы не над кем-нибудь, а над изводившей меня Василикой. Я выбежала за ворота, вскочила на первую попавшуюся лошадь в конюшне и направила ее к королевскому дворцу. Надо было спешить.

Во мне росла вера, что усилия, потраченные на двойное обучение в этом году, были не напрасны и дали свои результаты. Непосильные тренировки, насмешки Василики, прекрасный щит Освальда, чтение книг до рассвета, все это помогло мне сейчас победить. Забыть о приличиях и сыграть не совсем честно.

Дворец становился все ближе. Купола над ним не было видно. Чувствовалось, что Освальд уже приложил к нему свою руку. Но доехать до него у меня не получилось. Будто в насмешку, прямо перед дворцом, нагло и открыто, меня ждал тот, кого мы все так боялись.

Ловушка

Он был высокий и худой, со смуглой кожей и прямыми черными волосами, спускавшимися до пояса. Волосы были густо украшены россыпью бусин разного размера и формы. Они касались золотой пряжки на ремне, подпоясывавшем платье из плотной дорогой ткани. Он будто сошел с картинок книг о Фермесе, настолько эталонно его внешность совпадала с образами магов далекого королевства. Он стоял, заложив руки в широкие рукава, и улыбался тонкими бесцветными губами. Обмануть меня этой улыбкой было нельзя. Знакомый ореол ненависти и необузданной ярости плотным клубком смыкался вокруг него. Я еще успела удивиться, что его никто не сумел найти, он был как черное пятно смолы на белой рубашке, которое невозможно не заметить. Выкинутый в спешке щит не сработал. Булавки, спрятанные в складках одежды, больно обожгли тело, сгорев мгновенно. Свет померк, и я провалилась в бездну.

Пришла в себя я от того, что мне на лицо щедро лили воду. Она противно щекотала кожу, попадала в нос и рот, пропитывала насквозь одежду. Я закашлялась и нагнулась вперед. Вода потекла за шиворот. Наконец ее поток иссяк, я проморгалась и рассмотрела перед собой фермесца. К его прежнему образу добавились еще огромные желтые бусы, побрякивающие при движении. Маг мягким жестом протянул кому-то опустевший кувшин, я проследила за его движением и с досадой, но без удивления увидела Комира. Он услужливо принял от мага посудину и скрылся за дверью.

– Ах ты, предатель! – вырвалось у меня.

– Ну вот, наша гостья и пришла в себя, – сказал фермесец приятным бархатным голосом с легким, едва ощутимым акцентом. Фермесский выговор сильно отличался от аскарского. Если Василика картавила и не проговаривала как следует окончания, то мой похититель растягивал гласные и излишне выделял «ш» и «с».

Он был бы красив, если бы от него не веяло такой жутью. Мой похититель повернулся, бусинки в его волосах тихо зазвенели. Я впервые видела такого странного человека. Его манера говорить, изящество движений – были одновременно завораживающими и пугающими. Повадками он напоминал огромную змею, одним взглядом заставлявшую жертву саму лезть ей в пасть, что я и сделала. От этого образа к жути добавилось еще и отвращение.

Я огляделась. Комната, была обставлена с роскошью, человеком, не знавшим слово «сдержанность». Стол из черного дуба с витыми ножками был щедро украшен золотом и перламутром, кресло обито шелком самого высокого качества, кровать украшал балдахин невероятной расцветки. Такие ткали только в северных королевствах дальних земель. Его цвета спутывались и расходились, создавая невероятный узор, от которого сложно было отвести глаза.

Посередине стены, напротив меня, висело огромное зеркало в резной раме из дорогого камня, украшенной змеями, цветами и головами животных. Глянув в него, я увидела себя, привязанную к грубо сколоченному стулу, входную дверь слева, и только потом – огромный, во всю стену рисунок внутреннего строения человека с надписями над каждым позвонком и органом. Меня затошнило, сизые и ярко красные пятна на рисунке были, будто настоящие. Я зажмурилась и наклонилась вперед, чтобы удержать подкативший к горлу ком. Под ноги мне натекла лужа воды, и тогда впервые я почувствовала, как мне холодно, и как затекли связанные за спинкой стула руки.

– Александра, невеста герцога Рональда Бенедикта, – растягивая буквы, будто в запасе у него была вечность, прошипел фермесец. – Ни красоты, ни ума, ни знаний.