Сказки Перекрестка

Девочки держались великолепно. Они лучезарно улыбались, красиво сбегали по ступенькам и благодарили парней в таких выражениях, будто те преподнесли не колечки и браслеты, а не меньше чем полцарства. Прекрасней всех была Аля. Поистине королевская грация была у нее врожденной, и когда она вручала ножи Юре, Жене и Косте, всем казалось, что эти подарки — самые ценные. Принимая нож последним, Юра опустился перед ней на одно колено, красивым театральным жестом взял ее руку в свою, поцеловал и больше не отпускал. Так и увел с собой обратно на край лужайки. Она ушла за ним с таким видом, словно сама была лучшей в мире наградой.

Наконец, в отделанной под вип-ложу кухне осталась одна я. Присев на дальний угол ящика, я спряталась в тени, деликатно давая возможность забыть о своем существовании. Никто не выходил на середину лужайки с моей шкатулкой, и организатору-Королеве уже следовало бы сообразить, что шоу должно закончиться. Однако она молчала. Неужели мою шкатулку нашли? Так… Я стала высматривать «фильтрующим зрением» мысленный «маячок» навешенный на принесенную из наколдованного мирка перламутровую камею, и вдруг заметила его красное мерцание в толпе.

Шкатулка была у Германа. В кармане куртки, которую он держал на сгибе локтя. Он бесстрастно смотрел на верхушки деревьев и не собирался ее отдавать.

Пауза затянулась.

Внутри кухни, по обе стороны от меня, вспыхнули факелы. Старшая царевна обернулась, а за ней и все остальные посмотрели в мою сторону. Я изобразила улыбку и пожала плечами в знак того, что «не судьба, так не судьба».

Стоявший рядом с Германом Сережа перевел взгляд с меня на своего капитана и тронул его за локоть. Сам он, кстати, уже получил награду от царевны и мог бы не высовываться, по крайней мере не рисовать на лице такое праведное негодование. Герман, наверное, как раз из этих соображений, оставил Сережин жест без всякого внимания.

Внимание обратили другие. И вот уже мы оба оказались в перекрестье взглядов. Над лужайкой повисла тишина.

Моей щеки коснулся ветер. «Ты же знаешь, у кого твоя вещь, — зашептал в ухо кто-то невидимый. — Подойди и возьми ее сама!»

Наверное, я смогла бы сделать это и перевести все в шутку… но для такого снисхождения была слишком слаба. Мою гордость черной волной захлестнула обида: он не хочет слышать от меня слова благодарности, принимать награду и уводить меня из центра лужайки к друзьям… Я чем-то для него плоха.

«Иди,» — шипели мне в оба уха. «Нет,» — шевельнула губами я.

Горячие тиски сжали голову. Руки словно царапало рваное железо. Колени накрыл мертвый холод. «Иди».

Герман чуть заметно вздрогнул — с ним происходило то же самое. Но он продолжал рассматривать лес, будто все это его не касалось.

От жара закружилась голова, и я мельком подумала, что так меня еще не пытали. Ну что ж, выдерживать подобную боль я научилась. То, что делает Герман, гораздо больнее.

Правда, раньше мне не требовалось улыбаться.

Герман смотрел на лес. Его губы побелели.

В те минуты мы ненавидели друг друга, как никого и никогда прежде.

Тим озирался, Капитан-Командор мрачнел. Валя попыталась выйти в центр лужайки, но не смогла, наткнувшись на невидимую преграду.

V

Справа от кухни полыхнула бело-голубая вспышка, раздался хлопок, и из воздуха вышли два человека.

Они шагнули на лужайку и остановились; подняв головы, свысока оглядели наше собрание. Один был полноватый пожилой мужчина с выбивающимися из-под круглой шапочки седыми волосами, а другой гораздо моложе, выше и стройнее, и его черноволосую голову повязывал синий шелковый платок. Они были одеты странно: в вельветовые короткие куртки, кожаные бриджи и высокие сапоги, а на широких поясах у обоих висели шпаги.

Постояв с полминуты, они повернулись, описав кончиками шпаг два широких полукруга, и направились прямо ко мне. Остановившись в двух шагах, молодой согнулся в галантном поклоне.

— Я вижу, — громко сказал он на смутно знакомом языке, — здесь не нашлось достойного вас рыцаря.

Все бесплотные разом куда-то исчезли, как будто испугались этих двоих, и мне стало намного лучше. Тем не менее, я не шелохнулась и на всякий случай стерла улыбку — от незвано-нежданных гостей так явно веяло угрозой, что лучше бы мой мозг и дальше подвергался термической обработке.

— Я прошу вас принять в качестве компенсации за безвозвратно утраченную прекрасную камею эту скромную безделушку…

Он протянул руку в замшевой перчатке и раскрыл ладонь, на которой сверкнул в свете факелов крупный ограненный изумруд.

— Этот камень так подходит к цвету ваших необыкновенных глаз…

— Спасибо, — вежливо ответила я. — Предпочитаю аметисты.

Незнакомец хищно ухмыльнулся, опустил правую руку и протянул левую, в которой оказалась пара аметистовых серег. Вот ведь чудесатые какие…

Островитяне начали приходить в себя, двигаться и спрашивать, что происходит. Двое мужчин никого, кроме меня, не замечали.

— Чего вы от меня хотите? — прямо спросила я, не пытаясь взять подношение.

— Я предлагаю вам поменять недостойное вас общество на более приятное. Вас ждут почести, неизведанные дали и преданные друзья.