Сказки Перекрестка

— Мама там, — говорила она, показывая на подвал. — Лежит и не двигается…

У меня внутри все сжалось от ее ужаса, и я помчалась в подвал. Женщина там была без сознания, но жива, завалена рухнувшими деревянными полками. Я ощупала ее голову: ничего, все цело. По моей ладони заструилось живительное тепло. Через пять минут она очнулась. Я разбросала остатки полок и помогла ей подняться на ноги и выйти по лестнице на улицу. Девочка радостно закричала. Я занялась мальчиком: положила его ручку на подходящий обломок доски, охладила свои ладони, а потом — опухоль в месте перелома, соединила отломки внутри ручки как надо, и начала залечивать.

— Дай длинную тряпочку, — попросила я его сестренку. Та метнулась куда-то и принесла рваный лоскут.

Я перевязала маленькую руку вместе с доской и сказала затаившей дыхание маме:

— Через три дня размотаете и посмотрите.

Так, кто-то еще плачет.

В этот момент меня нашел Женька.

— Ася, здесь куча порталов! Один — прямо на Остров, но послезавтра…

— Замечательно, — рассеянно ответила я, направляясь к рыдающей пожилой женщине. — Иди, я остаюсь.

— Что? — не сразу понял он. — Надолго?

— Пока я тут нужна.

Он остановился, как вкопанный, а я занялась скальпированной раной на голени женщины. Через некоторое время Женька подошел и встал рядом.

— Ася, ты нужна всегда и везде, — тихо заговорил он. — Но ты не можешь оказаться в тысяче мест сразу.

— Почему? — удивилась я. — Порталы дают такую возможность.

Он молчал, не понимая.

— Женька, — я попыталась объяснить: — я очень давно хотела сюда попасть. Смотри, сколько здесь боли и ужаса!

— Люди бегут от боли и ужаса.

— Если ничего не могут сделать. А я могу!

— Что?! Остановить войну? Ты историю учила? А в концлагерь ты не хотела попасть?!

— Хотела! Хочу!

Он сел на дорогу у ног женщины, ничего из его слов не понявшей и только следившей за моими руками. Обхватил ладонями лоб. Зачесал обеими пятернями волосы назад и уже спокойнее произнес:

— Да. Тебя выдержит только Герман.

Он глубоко о чем-то задумался.

Я закончила с женщиной и обнаружила, что за мной уже выстроилась очередь. Класс! И никакая инквизиция не подглядывает из-за угла!

Про Женьку я совсем забыла, промывая, бинтуя, вправляя до ночи. Кто-то совал мне кусочки хлеба прямо в рот, я благодарила и жевала, кто-то поил горячей водой из кружки, и я глотала… И я помню до сих пор, насколько была тогда счастлива, чувствуя, как уходит чужая боль, и в уставших душах место отчаяния занимает надежда. Некоторые ласково прикасались ко мне и замирали с улыбкой, будто одним таким прикосновением исцелялись от старых недугов.

Когда наступила ночь, меня отвели в чей-то дом, уложили на кровать, и я сразу уснула. Утром городок проснулся от выстрелов и взрывов. Люди привычно похватали детей и стариков и спрятались в подвалах. Потом звуки выстрелов смолкли, и вчерашний день повторился вновь. Женька находился рядом, он помогал искать материал для перевязки, чистую воду и дощечки для шин, как будто всю жизнь этим занимался.

— Дочка, осколочные можешь? — спросил кто-то.

— Тут же не операционная! — возразили ему.

— Да все равно уже… умирает человек.

И меня повели к руинам кирпичного дома. Там, у стены, лежал солдат, его бессмысленный взгляд метался, руки и колени крупно подрагивали, а из живота торчал черный блестящий осколок. Я не я буду…

— Ты что, волшебница? — уставшим голосом спросил Женька.

— Найди, чем зашивать, — попросила я.

V

Следующее утро началось спокойно, и я осматривала тех, кого лечила позавчера. Потом меня отвел в сторону Женька.

— Портал, — коротко сообщил он.

— Нет, — ответила я.

— Ясно. Тогда и я остаюсь.

Это уже мне не понравилось. У Женьки здесь не было интереса, из-за которого можно рисковать. Мы шли в сторону портала по «компасу», и уже покидали городок.

— Тебе нужно уходить.

— Тебе тоже.

Мы остановились за последним, еще целым домом. Дальше был берег и река, за которой немцы поджидали свои основные силы, держа на прицеле все подходы к старому каменному мосту из опасения, что его заминируют.

«Компас» показывал, как быстро сближаются оранжевая и зеленая точки… Скоро они соединятся, всего на миг, и так же быстро станут расходиться.

На том берегу раздался звук выстрела, и одновременно пуля выбила кусок штукатурки из стены, за которой мы стояли. Немецкие снайперы, тоже уставшие от затянувшегося ожидания, нервно палили по всему, что могло сойти за цель.

— Туда нельзя соваться, — с облегчением сказала я. — Давай подождем следующего сквозняка.

Женька не ответил. Он напряженно следил за точками в «компасе». Вдруг он крепко, словно тисками, схватил меня за руку и помчался вниз, на берег, к порталу. Мы почти что кубарем летели с горы, и я не могла вырваться, боясь упасть и превратиться в удобную мишень. Женька мчался, глядя на «компас», мимо нас свистели пули, а я с отчаяньем понимала, что покидаю этот мир навсегда…

Когда сквозь туман межвременья уже блестели, отражая солнце, волны океана, мою спину пронзило огненное копье. Рядом вскрикнул Женька. Сознание выключилось.

VI