Сказки про Ивана-Царевича и Иванушку-Дурачка

Зинаида Константиновна Диюк, будучи главным инженером завода, на котором трудился Иванушка, больше всего походила на старшего офицера большого военного корабля, ракетного крейсера, как минимум. Ее всеведение, граничащая с грубостью прямота и доходящая до жестокости требовательность заставляли окружающих трепетать в буквальном смысле слова. Зинаида Константиновна никогда не повышала голос. Как раз напротив, чем большая ярость ее обуревала, тем тише она говорила и тогда в помещении, где происходил разнос, наступала мертвая тишина. Рассказывают, что однажды от ее шепотом произнесенного «та-а-к» заместитель главного технолога завода, рослая и склонная к полноте женщина, потеряла сознание и рухнула на пол, лишь парой миллиметров промахнувшись виском мимо угла стоявшего рядом стола, который ее непременно убил бы на месте. При этом Зинаида Константиновна только пожала плечами и тихо приказав: «Воды ей дайте», повернулась и вышла из комнаты. А еще рассказывают, что, когда во время совещания с участием представителей министерства обороны, какой-то не на шутку рассвирепевший генерал перешел на крик, сдабривая свое выступление грязной матерщиной, Зинаида Константиновна вплотную подошла к нему и, глядя прямо в глаза, тихо проговорила: «Прекратите истерику, товарищ генерал-полковник. Во-первых, здесь дамы – генерал машинально огляделся, никаких дам не обнаружил и уставился на Зинаиду Константиновну, а та продолжила – И, во-вторых, вытрите, пожалуйста, лицо, а то вы выглядите как-то – она помолчала секунду – несолидно. Вам это не идет». Все замерли, включая и генерала, который как-то механически вытащил из кармана платок и стал медленно вытирать лицо. А Зинаида Константиновна удовлетворенно кивнула, сделала шаг назад и совещание продолжилось. Поэтому нечего удивляться тому, что, когда в тот судьбоносный день Зинаида Константиновна, зашедшая вместе с начальницей центральной заводской лаборатории в одно из помещений лабораторного корпуса, обронила, уходя: «А окна грязные, как в колхозном курятнике», домой после работы никто не ушел и весь, по преимуществу женский коллектив трехэтажного здания ЦЗЛ в своих белых халатах взобрался на подоконники и табуретки с тряпками в руках. Со стороны здание стало походить на гигантский птичник, а, вернее, на голубятню, полную белых голубок, машущих крыльями. Но заводское мужичье, радостно изумившееся этому зрелищу, раз и навсегда окрестило лабораторный корпус курятником, а его начальницу завкуром. Зинаиде Константиновне вообще-то нечего было делать в лабораториях, но волею судьбы она после совещания разговорилась с начальницей ЦЗЛ и, захотев немного размяться, продолжила разговор на ходу, вплоть до произнесения роковой сентенции про курятник. Та же самая судьба заглушила мотор грузовика, везшего на завод ящики с лабораторным стеклом, из-за чего бригада такелажников вынуждена была не разбрестись, как обычно, кто куда, а остаться на заводе в ожидании груза. Грузовик прибыл почти одновременно с началом импровизированного субботника, и такелажники начали таскать ящики на склад лабораторного корпуса, проходя туда и обратно вдоль всего его фасада. Таким образом сложилась редкая по своей гармонии и многозначительности мизансцена – наверху махали руками-крылышками голубки-лаборантки, а внизу вышагивали суровые и хмурые мужики-добытчики. Судьба была в восторге от своей работы и ей оставалось сделать только последний штрих. Раздалось отчаянное «Ай!», из окна выпорхнула голубка и полетела с высокого второго этажа вниз. Проходивший в этот момент под окном Иванушка за неизмеримую долю секунды успел сделать целых три дела: он поднял голову, отшвырнул в сторону ящик с драгоценным стеклом и поймал на руки худенькую рыжую девушку в белом халате. Как ни хрупка была голубка, но на ногах Иванушка все же не устоял и грузно плюхнулся на попу, прижимая голубку к своей груди, чтобы она не запачкала об асфальт свое белоснежное оперение и не ушиблась как-нибудь. Все вокруг замерли от неожиданности, а один из Иванушкиных коллег громко произнес: «Готово, мадонн с младенцей». И никто не понял, что это был голос самой судьбы.

9.