Сказки, рассказанные на ночь

Как ни пытался Мустафа внушить Тиули, что такого осмотра недостаточно, тот наотрез отказался показывать ему невольниц. Единственное, на что он согласился, это сообщить хотя бы самые общие сведения о том, как та или иная пленница чувствует себя в целом. Тиули вытащил из-за пояса длинный список и принялся громким голосом выкликать своих рабынь, называя каждую из них по имени, в ответ всякий раз в отверстии появлялась рука, и доктор щупал пульс. Мустафа проверил уже шестерых и всех шестерых признал совершенно здоровыми, когда Тиули дошел до седьмого номера и выкликнул: «Фатима!» В ту же минуту в отверстии показалась изящная белая ручка. Дрожа от радости, Мустафа ощупал и ее, после чего, напустив на себя важности, заявил, что тут, похоже, тяжелый случай. Тиули не на шутку встревожился и приказал мудрейшему Хакаманкабудибабе скорее приготовить для больной лекарство. Доктор вышел из комнаты, достал клочок бумаги и написал: «Фатима! Я спасу тебя, если ты решишься принять одно лекарство, от которого ты как будто умрешь, но это всего на два дня, потому что у меня есть противоядие, при помощи которого я снова верну тебя к жизни. Если ты согласна, то выпей сперва микстуру, которую тебе сейчас подадут, а потом скажи, что она не помогла, для меня это будет знак, что ты не боишься и можно действовать».

Мустафа вернулся в комнату, где его поджидал Тиули. С собой он принес безобидное питье, но прежде чем, как положено, передать его больной через отверстие в стене, он еще раз проверил ее пульс и потихоньку засунул записку ей под браслет. Тиули был настолько озабочен состоянием здоровья Фатимы, что отложил обследование остальных наложниц до лучших времен. Когда они с Мустафой вышли из комнаты, Тиули с печалью в голосе спросил:

— Скажи мне честно, Хадибаба, что ты думаешь о болезни Фатимы?

Хакаманкабудибаба ответил с тяжелым вздохом:

— Ах, господин мой! Да ниспошлет Пророк тебе утешение! У нее затяжная лихорадка, которая может свести ее в могилу.

Услышав такое, Тиули вскипел от гнева.

— Да как ты смеешь такое говорить, пес поганый?! А еще лекарь называется! — возмутился он. — Зря я, что ли, выложил за нее две тысяч золотых, чтобы она у меня тут сдохла, как какая-нибудь худая корова? Не вылечишь ее, отрублю тебе голову, так и знай!

Тут Мустафа смекнул, что по глупости перегнул палку, и поспешил приободрить Тиули, сказав, что еще не все потеряно. Пока они так разговаривали, в комнату вошел черный раб, присланный из сераля сообщить доктору, что микстура не помогла.

— Употреби все свое искусство, Хакамдабабелба, или как там тебя звать, чтобы исцелить ее! Заплачу, сколько попросишь! — вскричал Тиули-Кос, готовый разрыдаться от страха, что может потерять все вложенные в покупку деньги.

— Есть у меня одно снадобье, которое избавит ее от всех недомоганий, — сказал доктор.

— Да-да, давай скорее свое снадобье, — всхлипывая, пробормотал старик Тиули.

Не помня себя от радости, Мустафа помчался за своим сонным напитком, а когда вернулся — вручил его рабу и объяснил, сколько нужно принять, потом пошел к Тиули и, объявив, что ему еще нужно пособирать кое-каких трав на берегу озера, спешно направился к воротам. Добежав до озера, которое находилось совсем недалеко от замка, он скинул с себя лекарский наряд, зашвырнул его в воду и полюбовался, как его мантия и фальшивая борода забавно кружатся по поверхности. Сам же он спрятался в кустах, где отсиделся до темноты, под покровом которой он затем прокрался к усыпальнице, имевшейся при замке Тиули.

Не прошло и часа после ухода Мустафы, как Тиули принесли дурную весть — его наложница Фатима при смерти. Он сразу же велел кому-нибудь бежать к озеру, чтобы привести врача, но отправленные слуги вернулись вскоре ни с чем и рассказали ему, что бедняга-доктор, верно, свалился в воду и утонул, во всяком случае, его черная мантия плавает на поверхности озера, а среди волн мелькает его приметная черная борода. Когда Тиули понял, что спасения нет и не будет, он принялся рвать свою бороду и биться головой о стену, проклиная себя и весь мир. Но это не помогло — Фатима испустила дух на руках своих товарок. Узнав об этом, Тиули распорядился спешно изготовить гроб, ибо не терпел в своем доме мертвецов, и приказал установить его в усыпальнице. Носильщики отнесли туда гроб, поставили его не глядя, куда пришлось, и поспешили поскорее убраться, изрядно напуганные подозрительными стонами и вздохами, доносившимися как будто из-под могильных плит.