Сказки роботов

— Написать такой Пасквиль было бы долгом каждого ученого, когда бы не то, что для этого ему пришлось бы потрогать руками первопричину нынешнего положения вещей, именуемого Универсумом и заслуживающего лишь иронического соболезнования. Начало же этому было положено тогда, когда Безмерность была еще совершенно пуста и лишь ожидала акта творения, а мир, почкующийся посредством небытия из чего-то меньшего, нежели небытие, породил лишь горсточку скученных тел, над которыми владычествовал твой прапрапрапредок Аллегорик. И замыслил он невозможное и безумное дело, а именно — помочь Природе в ее бесконечно терпеливых и неспешных трудах! Решил он, вслед за нею, создать Космос обильный и полный бесценных чудес; поскольку же сам не сумел бы этого сделать, велел построить наиразумнейшую машину, чтобы поручить это ей. Строили этого исполина триста лет и еще триста, впрочем, время тогда считали иначе, чем ныне. Не жалели ни сил, ни средств, и механическое чудовище достигло размеров и мощи, едва ли не безграничных. Когда машина была готова, узурпатор велел пустить ее в ход, не догадываясь, что же он, собственно, делает. Машина, по причине его безграничной спеси, была уже чересчур велика, и потому ее мудрость, оставив далеко позади вершины разума, прошла кульминацию гениальности и скатилась до полного умственного распада — в косноязыкую тьму центробежных токов, всякое содержание раздирающих в клочья. Страшилище это, закрученное спиралью, точно метагалактика, заработало на бешеных оборотах и расползлось духом при первых же невысказанных словах, и из этого якобы мыслящего со страшным напряжением хаоса, в котором громады недоразвитых понятий взаимно упраздняли друг друга, из этих судорог, корчей и столкновений напрасных выскочили и начали поступать в послушные исполнительные подсистемы лишь обессмысленные знаки препинания! То была уже не машина, разумнейшая из всех возможных, не Всемогущий Космотворитель, но развалюха, плод опрометчивой узурпации, который, в знак того, что предназначался для великих свершений, только и мог, что заикаться точками. Что же потом? Правитель ожидал всесотворения, которое означало бы успех его замысла, самого смелого, какой когда-либо рождался у мыслящего существа, и никто не дерзнул открыть ему, что он стоит у истоков бессмысленного бормотанья, механической агонии монстра, который уже родился полумертвым. Но безжизненные и послушные громадины машин-исполнительниц, готовые выполнить любой приказ, в заданном такте стали лепить из материального месива проекцию точки в пространстве с тремя измерениями, то есть шар, и в такт ее заиканию возник Космос! А значит, твой прапрадед был творцом Вселенной, и он же — автором глупости столь грандиозной, что второй такой никогда не будет. Ведь уничтожение этого выкидыша будет, конечно, гораздо более разумным деянием, а главное — совершенно сознательным, чего о Творении никак не скажешь. Вот и все, что я хотел поведать, государь, тебе, потомку Аллегорика, зодчего миров.

Когда король распрощался уже с мудрецами, осыпав их милостями, и больше всех — старца, сумевшего разом преподнести ему величайшую лесть и нанести величайшее оскорбление, один из молодых любомудров, оставшись со старцем наедине, спросил, много ли правды содержалось в его рассказе.

— Что ответить тебе? — молвил старец. — То, что я рассказал, не из знаний проистекало. Наука не занимается такими свойствами бытия, как смешное и несмешное. Наука объясняет мир, но примирить нас с ним может только искусство. Что мы действительно знаем о возникновении Космоса? Столь обширную пустоту можно заполнить мифами и преданиями. Я хотел, сочиняя миф, достигнуть предела неправдоподобия, и был, кажется, близок к цели. Впрочем, ты знаешь об этом, и хочешь только узнать, точно ли Космос смешон. Но на этот вопрос каждый пускай отвечает сам.

СКАЗКА О КОРОЛЕ МУРДАСЕ Перевод К.Душенко

После доброго короля Геликсандра на трон вступил его сын Мурдас. Подданные впали в уныние, ибо был он честолюбив и пуглив: решил прозвище Великого заслужить, а боялся сквозняков, привидений, воска — ведь на вощеном полу ногу сломать недолго, родных, что в деле правленья мешают, а пуще всего — предсказаний. Будучи коронован, тут же велел он по всему государству двери закрыть, окон не открывать, гадательные шкафы уничтожить, а изобретателю машины, которая привидения устраняла, пожаловал орден и пенсион. Машина и вправду была хороша — привидений он не увидел ни разу. Не выходил он и в сад, чтоб его не продуло, а прогуливался лишь по дворцу; дворец же имел он весьма обширный.