Сказки Румынии

Поодаль заметил он стол, на столе – каравай хлеба, что на оленьем молоке испечён, и кувшин вина. Хлеб тот силу дарит, вино – вечную юность. Загорелось сердце Петру. Взглянул он на каравай, взглянул на кувшин, перевёл глаза на фею утренней зари. По-прежнему спала она, тихонько вздыхала во сне – и потерял Петру разум.

Открыла фея светлые очи, вперила взор в незнакомого витязя – и голова у него кругом пошла. Но вспомнил Петру о дудочке, заиграл – и снова фея утренней зари в дивный сон погрузилась. Трижды поцеловал её Петру, венком из золотых цветов увенчал, поел хлеба, выпил кубок вина – снова над прекрасной феей склонился, над устами её сладостными. И ещё хлеба поел, и ещё кубок вина выпил – поцелуями закусил. И в третий раз так сделал. Лишь тогда наполнил он две фляги – свою и Пятницыну – и покинул дивный чертог.

Изменилось что-то в садах. Ещё прелестнее стали цветы, ещё быстрее побежали ручьи, ещё ярче лучи заискрились, ещё резвее играли теперь нимфы в молочной реке. Вот что поцелуи Петру сотворили!

Благополучно миновал Петру сады, благополучно перебрался через реку, пересёк луг, снова сел в седло. Быстрее ветра, быстрее мысли, быстрее желания, быстрее проклятия понёс его верный конь. У медной равнины спешился Петру, пошёл к дому. Чуяла Пятница, что приближается витязь; сама вышла ему навстречу, вынесла белый хлеб да красное вино.

– С возвращением, витязь, – сказала ласково.

– Рад снова видеть прекрасную богиню, – учтиво поклонился Петру, отдал Пятнице флягу.

Осыпала его Пятница благодарностями, повела в дом отдыхать. Но недолго гостил Петру – и так уж он в пути задержался.

От Пятницы поехал Петру к богине олова, которой день четверг посвящён. Всего несколько минут у неё провёл, только поклониться успел, а богиня и говорит:

– Позволь тебе дать совет, витязь. Жизни твоей сейчас угроза великая, потому дружбы с людьми не заводи, езжай потихонечку, рук в воду не опускай, никому не верь и страшись льстивых речей. А теперь в путь, витязь, ибо он долог, а мир страшен, и груз твой цены не имеет. Вот тебе плащ, с виду неказистый; защитит он тебя от молнии, от кинжала, от меча и от стрелы.

С благодарностью принял Петру заколдованный плащ, поскакал на родную сторону. По дороге вынул коробочку, открыл, стал спрашивать, каково отец поживает.

– Худо! – говорит коробочка. – Ослеп император, а Флориан с Костаном принуждают его от короны отказаться. Не соглашается император – надеется дождаться тебя, Петру, с чудесной водой, и прозреть. А братья твои, осердясь, пошли к старой няньке Бирче, и та им поведала, что ты, Петру, домой торопишься с флягой. Решили братья тебя на полпути встретить, воду похитить и отцу принести, будто это они её добыли, – чтобы император власть им передал в обмен на зрение.

Выслушал Петру коробочку, крикнул в сердцах:

– Лжёшь! Лжёшь! – и швырнул её оземь. Рассыпалась коробочка на мелкие щепочки.

Вскоре начал Петру родные места узнавать, развеселился душой и позабыл, о чём его предупреждали. Подъехал он к мосту, остановился, всматривается вдаль и вдруг слышит: зовут его по имени:

– Петру, Петру, ты ли это?

– Поехали, хозяин! – забеспокоился гнедой. – До беды недалеко!

– Нет, поглядим, кто меня окликает!

Развернул Петру коня – братья перед ним стоят, Флориан с Костаном.

Спешился Петру, обнимает братьев, слушает льстивые речи – позабыл, что богиня говорила. Забросал он Флориана и Костана вопросами, сам взахлёб о своих странствиях начал рассказывать. Повесил голову гнедой конь, в сторонку отошёл.

– Петру, Петру, брат наш любезный, – говорит вдруг Флориан, – не лучше ли будет, если ты нам с Костаном воду отдашь? Весть о твоём возвращении всю империю облетела, могут найтись лихие люди – попытаются тебя ограбить. Про нас же известно, что не герои старшие королевичи; никто и не заподозрит, что воду мы несём.

– Флориан дело говорит, – подхватил Костан. – Отдай нам фляжку с водою!

Улыбнулся Петру:

– Не страшны мне лихие люди – есть у меня плащ заколдованный!

Тогда поняли братья, что оружием им Петру не сразить. Стало быть, новый план надобен. Знали они, что течёт неподалёку река – чистая, холодная, с глубокими омутами.

– Слушай, Костан, – говорит Флориан, – тебя жажда не мучает?

– Ещё как мучает, – отвечает Костан. Живо он Флорианов план разгадал. – Поедем, Петру, воды напьёмся из реки, а то потом во всю дорогу источников не попадётся. А славно, что мы догадались тебе навстречу выйти – защищать тебя будем.

Заржал тут гнедой конь, сразу вспомнил Петру все предупреждения и догадался, куда братья его заманивают.

Не поехал он к реке – прямо домой отправился, вылечил отцовы глаза чудесной водой.

Что же до братьев, не посмели они во дворец возвратиться. Никто больше о них не слыхивал, и куда оба подевались – неведомо.