Сказки Рускалы. Василиса (СИ)

— Триста лет о нем ни слуху, ни духу, а тут — нате, в царских палатах объявился. Встречу его, припомню, — хихикнула бабушка. — Хотя он на девиц падкий, мог ради того грамоты раздавать. Поглазеть на молоденьких девиц любому мужику приятно.

— Старух в очереди не видала. — Мы с Ягой дружно расхохотались, позабыв о тяжелых думах.

Веселье грубо прервал настойчивый стук из-под пола. Замерев, позабыла о шутках и с удивлением уставилась под ноги. Кто там дверь найти не смог, под избой кулаками колотит?

Баба Яга плечи расправила, принялась одежу отряхивать. По щекам себя легонько похлестала — налились скулы румянцем:

— Как я? Ничего?

Вопрос Яги окончательно сбил с толку. Среди ночи в Темном лесу кто-то из-под пола шумит, а старуха и глазом не ведет — о красоте печется.

— Чего сидишь-то?! Гости у нас! — скрипучий голос Яги вдруг сделался тоненьким, мягким. Не понимая, что должна делать, на всякий случай переложила тетушкину книгу со стола на крышку сундука в углу и уставилась на бабушку.— Ох, горе ты мое, — причитала Яга, торопливо поправляя узел на платке, — на стол собирай. Резвее, милая! Зимы три никто носа не казал, — нараспев завела она, — пожаловали, наконец-то!

Пританцовывая, ведьма зашаркала к крышке подвала и, дернув за кольцо, прервала неутихающий стук. Тут уж совсем не до шуток стало — какой, к чертовой матери, подпол в избушке на курьих ножках? Раньше крышки этой и не замечала.

— Ягиня-матушка! — из подвала высунулась голова молодца в соболиной шапке.

Лицо парня сияло радостной улыбкой, что новый золотой, но на щеках не было румянца от мороза, что на улице сейчас гуляет. Может, совсем перемерз молодец? Так нет — не бела кожа.

— Ивашенька, — Яга мило сложила ладони и захлопала маленькими глазками. — Каким ветром, миленькай?

— Здоровье поправить надобно, — басил молодец, с трудом протискиваясь из подвала в избу. — Совсем силушка богатырская иссякла. Ворога далече колен в землю вбить нет мочи.

Заохала Яга, заахала. Одежу верхнюю парню снять помогла и снова ко мне обернулась:

— Вася, дочка, что же стол еще не накрыла?

Перемены в характере бабы Яги просто невиданные. За три седмицы запомнила — ежели с первого раза ее просьбу не выполнить, второй раз такого ворчания наслушаешься… А здесь — тихая, ласковая. Чудо впрямь!

Лихо будить не стала: скорее завертела тесто на пироги, попутно придумывая, чем начинять стану.

Добрый молодец все с Ягой беседовал и на меня глаз косил. Огромный-то какой! Ярка рядом с ним ребенком покажется. Кулачищи — полголовы лошадиной, плечи — коромысло, макушкой чуть ни в потолок упирается. Борода рыжая, словно топором рублена. Такой и топором подстрижется — не поморщится.

— Не захворала, матушка? — молодец беспокойно глянул на ведьму. — Гляжу, стряпуху взяла. Совсем сил нет готовить?

— Что ты! — старушка игриво склонила голову. — Гостья моя, домовуха. Пущай поможет — справная ведьма. Василисой кличут.

— Дивляновной.

— Иван — коровий сын, — не растерялся богатырь. — Будем знакомы.

— Будем, — отправив нарезаться капусту, буркнула я.

Не переняла радости Яги от появления незваного гостя в избушке. Настроившись на тяжелый разговор о сгоревшем селе, надеялась сегодня его и закончить. Теперь откладывается беседа, а потом снова рану бередить придется.

— Баньку тебе истоплю, касатик, — ворковала бабушка. — А вы пока с Василисой поболтайте. Дело молодое, — накинув на плечи пуховый платок, она скрылась за дверью.

Молодое дело у нас с богатырем не заладилось сразу. Здоровенный детина отлично уплетал пироги, собирался в баньку, а в разговорах оказался слаб. Еле стерпела, пока Яга домой вернется. Слушать о том, как Иван лихо вбивает татей по пояс в землю, уже не было сил. Первый десяток бедняг в моей голове уложился кое-как, а дальше и считать перестала.

Оказалось, что дюжина пирожков с капустой — присказка, а за сказку Ивашка собрался приняться после бани. Пришлось наготовить полный стол и кваску не забыть.

Довольный распаренный богатырь под опекающим взглядом бабушки Яги с удовольствием уплетал кушанья, утирая рукавом рыжую бороду. На том пополнявшие молодецкую силу обряды не закончились. Ведьма собственноручно замесила в огромной кадке тесто: накидала трав разных, сдобрила шепотками волшебными. Выдернув заслонку топки, старушка разгребла кочергой почти остывшие угли и внимательно вгляделась внутрь.

— Василиса Дивляновна, косой глаза завяжи, — ухмыльнулась она, — гостю раздеться надобно.

Я только бровь подняла, а молодец и не удивился. Не дожидаясь, пока отвернусь, он принялся стягивать влажную после бани рубаху. К щекам хлынула кровь. Мигом встала к гостю спиной и зажмурилась для верности. Слышала, как шлепает тесто по телу, как баба Яга складные заклятья шепчет. Интересно сделалось. Закусив губу, набралась смелости, стыд отогнала и через плечо вполглаза посмотрела.

Матушки! Стоит Иван — коровий сын, с ног до головы тестом обмазанный, а ведьма уже лопату хлебную достала.

— Прыгай, Ивашенька, — бодро скомандовала старушка, подставляя ее.