Сказки русской матрёшки о чудесах России

– Глупая! Это самое большое коварство болот, это топь! – резко одернула Полинку колдунья. – Спрячься вон за той большой корягой, тебя никто не должен видеть. Не высовывайся и не произноси ни звука, пока я не приду за тобой.

Полинка скрылась за корягой, обрадовавшись, что нашла в ней отверстие для наблюдений за кикиморкой. Тем временем зеленая девчонка подошла к лужайке, развязала тряпицы на ногах и оголила курьи ножки. Затем скинула с себя всю одежду, встала в центр изумрудного островка и провалилась в болотную бездну. В страхе слушала Полинка из глубин лужайки вой, чавканье, чмоканье, стоны, наблюдала выбросы фонтанов черной жижи. Наконец, появилась Веселина. Стекла с неё жижа, как с гуся вода. Видит Полинка, в руках у колдуньи красивая белая кувшинка.

– Иди ко мне, Поля, – заманивающе позвала кикиморка. – Бери свой подарок.

Подошла Полинка к зеленоглазой копии, взяла кувшинку. Цветок оказался хрустальным.

– Подарок мой необычный. Захочешь, чтобы беда исчезла, открой кувшинку тихонечко за хрупкие лепестки, произнеси пожелание, захлопнется она тут же, и беда следом исчезнет. В этом цветке магическая сила водной девы сокрыта, умеет Водяница привораживать странников красотой своей ослепительной, скрывая свою природную беду – лапы гусиные в болотных кувшинках.

Не успела Полинка поблагодарить маленькую колдунью, как провалилась в чёрную жижу зелёной лужайки. Миг и очнулась Полинка в черной ночи своего дома. Холодный лунный свет падал на часы, показывая ровно час ночи. И только слабый отдаляющийся смех доносился из тьмы погребка с еле слышными словами «Видала, как мы быстро, только миг…»

Птицедева и Эльбрус

Бабушка мучительно кричала во сне. Голос ее был тяжелый, прерывался стонами. Словно в страшном лесу бродила она и долго звала, повторяя: – «Та-а-аня! Танюшка, доченька, где ты…». Затем старушка переходила на тихий плач: – «Пропала, пропала,… совсем затуманила голову матрёшка».

– Бабушка, бабушка! Очнись! Ты такая горячая! – тормошила за плечо бабу Дуню Полинка, быстро соскочившая в испуге с печки.

– Окаянная такая, не послушала, – словно в дурмане, всхлипывала бабушка. – Как же я одна с Полюшкой! Воротись!

Не раздумывая, схватила Полинка кружку воды из ведра, набрала в рот прозрачной жидкости и прыснула в раскрасневшееся лицо старушки.

– Батюшки! – охнула баба Дуня, очнувшись. – Опять этот сон треклятый! Полюшка, скорей отведи меня на крылечко на воздух! Ох, дурно мне как!

Опираясь на Полинку, бабушка с трудом встала и медленно пошаркала к выходу. Долго она сидела на ступенях, утирая слезы платком и глотая чистый утренний воздух, как рыба. Полинка старалась не тревожить бабушку разговорами, заботливо накинула на нее теплую шаль и удалилась в дом. Следов ночного путешествия не было и в помине, ни зелёной матрешки, ни кувшинки, даже деревянная дверца подпола была закрыта. Вещи по-прежнему в полном порядке лежали на своих местах. Девочка с грустью села у окна. Как так получается, что её сны будто сказка, а бабушкины – повторяющиеся кошмары? Почему и там и там присутствует матрёшка?

Размышления Полинки прервал знакомый бас с хрипотцой возле калитки: – Привет, Степановна! Ты чего на крыльце кукуешь? Меня никак ждёшь?

– Здравствуй, Иван, – донесся еле слышный голос бабушки.

– Полинка не спит? Я ей кое-что принёс.

Открыла Полинка окно, высунулась и крикнула, махнув рукой: – Дедушка Иван, привет! Я тут, я не сплю.

– Ого, привет Полинка-картинка! Выходи! Я кормушку для твоих цыплят смастерил, как обещал.

Выбежала Полинка на крыльцо, ждёт с нетерпением, когда дед Иван подойдёт.

– Смотри вот, в деревянное ведёрко сыплешь корм, а через эти отверстия зёрнышки рассеиваются на фанеру между спицами деревянного колеса, – объяснил дед Иван и протянул деревянную самоделку.

– Дедушка Иван, а можно я твою кормушку красками разукрашу?

– А, пожалуйста!

Перевел дед Иван взгляд на бабу Дуню. Прищурился.

– Мы так не договаривались, Евдокия! На тебе совсем лица нет. Хворать, дело неблагородное! Иди в избу, сбирайся. В город поедем до врача, – распорядился старый мужчина. – Пойду, заведу свою колымагу на колесах. Жди у калитки. Отказы не принимаются!

Вздохнула тяжело бабушка и пошла в дом, собираться в дорогу. Перед уходом, попросила она внучку кур и индюшек накормить, воды им налить.

– Бабушка, родная! Ты только возвращайся, я тебя очень буду ждать, – тихо шептала Полинка в спину бабе Дуне, идущей через калитку к старенькому «Москвичу».

Снова Полинка осталась одна. Подмела она сор во дворе и сарае. Затем почистила кормушки и поилки домашних птиц, наполнила их. Наконец, дело дошло до малюток-цыплят, любимых желтых комочков. Открыла она в сарае их маленький сетчатый домик, примерила новую кормушку деда Ивана. Как тут и была. Птенцы подняли невероятный писк. Сбивая друг друга с ног, шагая, друг по другу, глупыши сгрудились в большую пушистую кучу. При этом в противоположном углу образовалась пустота, где ярким желтым цветом отливал лак деревянной куколки-кубышки, опрокинутой личиком вниз.