Сказки сибирских деревень

Пошёл Бойка на охоту, как водится. Резвуша с ним отправилась, а мамашу за детьми присмотреть оставили. Дело осенью, на первую порошу. Резвуша, чтоб сподручнее добычу гнать, обернулась волчицей. Резвится, радуется снежку, с мужем заигрывает. Надо сказать, что волкам в том краю вольно жилось. Народ местный почитал их, умел ладить и жить со зверем дружно. А самое главное, хорошо различал волков и волчек. Близко с ними Бойка не водился, но встречаться встречались иной раз.

И сейчас, увидев местного охотника, Бойка приветил его полупоклоном. Однако тот, ответив на приветствие, сделал знак, что хочет приблизиться. Получил согласие, подошёл и говорит:

— Ты, мил-человек, сторожко гдяди, потому как появились в округе люди лихие. Налетят, учинят разор, а то и до смерти дело доводят, и врассыпную! Нападают ватагой, норовят на одиноких путников али на детей. Так-то!

Ну, упредил и откланялся, пошёл восвояси, а Бойка встревожился.

— Давай, — говорит, — жёнушка, вертаемся до дому, неспокойно на душе что-то.

Та в ответ:

— Я наперёд поспешу, любый, волчий бег побыстрее будет.

Кивнул Бойка и ходко до избы пошёл. Почти половину пути одолел, тут над лесом столб дыма поднялся и раздался волчий вой. Побежал мужик, не разбирая дороги. Добрался вскоре, а на месте избы кострище и Резвуша издыхает у волчьего куста. Кинулся он к любимой, а она шепчет:

— Обнеси вкруг куста, человеком умереть хочу.

Обошёл Бойка куст три раза, обратилась волчица в человеческий облик. На груди рана зияет. Бросился мужик кошель открывать, что подарил ему Медовая Борода, да Резвуша удержала. Поздно, говорит, ни к чему теперь всё это. Перед смертью успела ещё вымолвить:

— Пятеро разбойников было, мама едва успела увести деток.

Зарыдал Бойка над телом любимой, и такая в нём злость поднялась, что и сам не понял, как превратился в волка. Ростом в два-три раза выше обычного зверя, шерсть иссиня-чёрная, пена с клыков капает — страх один! Взял след и рванул за разбойниками. Настиг в одну минуту окаянных и разметал всех напрочь. А потом вернулся на пепелище и завыл прощальную песнь над любимой. Всю ночь разносился вой над лесом и в страхе бежали и звери и люди от того места.

К утру обессилел Бойка от тоски, упал возле любимого тела и притих. На рассвете из-за куста показались старая волчица и два волчонка.

Понял мужик, что пора вновь облик менять. Обошёл вместе со своим семейством волчий куст, стал человеком и занялся горестным делом — копать могилу. Похоронил Резвушу под раскидистым деревом, у большого камня. И то диковинно, что очертания камня похожи на волчью голову. К тому камню теперь ходят те, кто верной и долгой любви ищут.

На другой день собрался он в деревню к отцу возвращаться. Детей поднимать одному тяжко, да и оставлять их опасно, защиты нет. Однако мать Резвуши с ним не пошла, покачала головой и молвила:

— Здесь моя родина, здесь и умирать буду возле могилы дорогой доченьки. А ты Бойка прости меня за то, что пришлось мне детей волчатами обернуть раньше времени, не по их желанию. Иначе не уйти было никак от лиходеев.

— Вины на вас нет никакой, — сказал в ответ вдовец, — однако ж прошу вас идти с нами, одной здесь тяжко будет.

На то вздохнула волчица:

— Недолго мне осталось, не заживусь. А вы ступайте да не поминайте лихом!

На том и расстались. Воротился Бойка в деревню. Кара-чуй рад-радёшенек! Внучата поначалу дичились, а потом попривыкли, от деда не отходят. За ним соседка приглядывала, дочка той мамки, что когда-то выкормила Бойка. Она помладше его годка на четыре. И то сказать, в двадцать лет вдовец. Поспрашали, знамо дело, люди, что да как. Где, мол, жил-бродил, как жёнку потерял. Всю правду он не выложил, отговорился. А малость погодя стал ему батюшка намекать, что горе горем, а надо бы и жену в дом привести.

— Кого сватаешь, тятя? Кто ж за вдовца с двумя детьми пойдёт? Разве какая вдова… Да и то сказать, вряд ли я кого полюбить смогу, а без любви сам знаешь, каково. Ты вот не оженился вдругорядь.

— У меня другое дело было, сынок. Когда ты на свет появился, я наполовину сед был. Где уж тут жениться! Курам на смех!

Помолчали. Карачуй опять за своё:

— Приглядись-ка к соседской дочке, Алёне. Девка на выданье, и на тебя поглядывает. Мил ты ей, сразу видно.

— Что ж хомут такой ей на шею вешать? — вскинулся Бойка. — Не будет этого!

Алёна те речи услыхала, но виду не подала. Детей приветила, те тоже к ней потянулись, мамкой кликать стали. Видит мужик такое дело, решился поговорить с ней. На вечерней зорьке вызвал её к ограде и обсказал всё. И про то, как подружился с волками, и про волчек, и что дети его отмечены волчьей кровью. В общем, не пара они и всё тут. Та спокойно выслушала, ни словечка в ответ.

— Что ж молчишь? — спрашивает Бойка.

— А что говорить? — отвечает Алёна. — Ты же всё за меня решил! Только о волчек я давно знаю, дети рассказали и показали.

— Вот как! — удивился Бойка. Подумал и говорит далее: