Сказки скандинавских писателей

Такого имени, как Линдагуль, никогда прежде в Персии и не слыхали. Но дело в том, что мать принцессы была родом с далекого Севера. В молодости она попала в плен к африканскому пирату и в конце концов, благодаря несравненной красоте, была продана персидскому шаху. Он возвысил её, сделав своей супругой, и любил гораздо больше всех остальных жен. Прекрасная шахиня, которая уже умерла, назвала свою единственную дочь Линдагуль, что значит «Липа золотая».

Этим именем шахиня хотела сказать, что принцесса так же чиста и прекрасна, как солнце, чьи золотые лучи играют весной среди листвы чудесных лип Севера.

Принцесса Линдагуль унаследовала царственную осанку отца, а фигуру и черты лица — матери-северянки. Сердце её было благородно и нежно. И потому во всем обширном государстве Шах Надира не было никого, кто бы не любил её.

Старый шах хорошо знал об этом, и его гордое сердце смягчалось всякий раз, когда он смотрел на свое дитя. Одно её слово могло смирить его жесточайший гнев, и не было на свете ни одного её желания, в котором бы он мог ей отказать. Не отказывал он ей и тогда, когда она просила за какого-нибудь несчастного узника. Он самозабвенно любил дочь, и была она ему дороже всех его подданных. Да, пожалуй, он любил её гораздо больше, чем Аллаха, своего бога. И это обожествление дочери навлекло на него гнев Аллаха.

Никому не жилось так прекрасно и вольготно, как принцессе Линдагуль. Через окошко со стеклами из горного хрусталя солнечные лучи проникали в её мраморный дворец. Там она покоилась по ночам на мягких шелковых подушках, а когда наступало утро, служанки провожали её в чудесный бассейн из слоновой кости и перламутра. Днем она шила шелком и золотом, играла на цитре или гуляла в саду под пальмами, слушала пение птиц или же резвилась, как дитя, среди бабочек и роз.

Ведь принцессе Линдагуль было всего лишь двенадцать лет. Однако же двенадцать лет на Востоке — все равно, что шестнадцать на Севере.

Не очень-то хорошо жить в роскоши и видеть, как все твои желания исполняются по малейшему мановению руки. Многих начинают одолевать при этом гордость и прихоти. Принцесса Линдагуль была не из таких. Но мало-помалу и ей стало скучно. Она не знала, почему так случилось, но полет бабочек, аромат цветов и звуки цитры больше не веселили её; она с удивлением стала замечать, что частенько ей хочется плакать. Отчего это происходило, ни она, ни её служанки понять не могли.

Наконец ей показалось, что она уразумела, почему она больше не может радоваться; должно быть, потому, что чувствовала себя пленницей в собственном дворце. Она желала хотя бы раз порадоваться людской толчее в большом городе Исфахане. И потому-то однажды, когда отец снова навестил её, она попросила его позволить ей увидеть великое единоборство зверей, которое должно было происходить в день рождения шаха.

А так как Шах Надир ни в чем не мог отказать дочери, он согласился исполнить её желание, хотя принцесса в первый раз почувствовала, что делает он это крайне неохотно.

Шах Надир был могущественным повелителем, грозой половины Азии, а у подобных властителей всегда много врагов. Один из них был Бум-Бали, король великанов из Турана[92], дикой страны гор и пустынь к северу от Персии.

Этот Бум-Бали во время своих разбойных набегов на дальнем Севере захватил в плен лапландского колдуна по имени Хирму. Тот мог обернуться любым зверем, а потом снова обрести свой прежний облик.

И вот когда Бум-Бали узнал, что в Исфахане будет великое единоборство зверей, он призвал к себе Хирму и спросил:

— Презренный пес, хочешь жить?

Хирму ответил:

— Господин, да не умалится никогда твоя тень! Тебе ведомо, что верный твой пес хочет жить!

— В первый день месяца Мухаррем[93], - сказал Бум-Бали, — будет великое единоборство зверей в Исфахане. Прими обличье тигра и укради для меня принцессу Линдагуль, гордость шаха и всей Персии.

— Твой верный пес исполнит повеление своего господина, — поклонился лапландский колдун.

И вот в Туран прибыл персидский охотник на зверей, выловил всех хищников, каких только смог, и отвез их в клетках в Исфахан.

Настал первый день месяца Мухаррем, и все приготовления к празднику в столице Персии подошли к концу. Самых свирепых зверей из Индии, Аравии, Турана и даже из пустыни Сахары держали наготове в боковых помещениях рядом с большой круглой ареной, вокруг которой более шести тысяч зрителей заняли свои места на галереях. Ради Их безопасности между галереями и местом единоборства возвели могучую железную решетку.

Рано утром весь город пришел в движение. Принцесса Линдагуль радовалась словно дитя тому, что вылетит, как птичка из клетки, что увидит столь увлекательное зрелище, а в роли актеров — диких зверей со всего света.

Зрители собрались, затем прибыл и шах в сопровождении блистательной свиты телохранителей и дочери, дивно прекрасной принцессы Линдагуль. Она ехала верхом, под чадрой, как принято на Востоке, в сопровождении своих служанок, на прелестнейшей маленькой зебре, пыжившейся от гордости, что несет на себе такую ношу.